Бывший следователь мвд павел карпов. Оскорбленный следователь. Человек по имени Фикрет Тагиев значится в Едином государственном реестре юридических лиц как владелец компании, занимающейся оптовой торговлей продуктами, напитками и сигаретами

Экс-следователь Павел Карпов, ведущий в Высоком суде Лондона разбирательство по иску о клевете против главы Hermitage Билла Браудера и руководителя юридической компании, в которой работал Сергей Магнитский, Джемисона Файерстоуна , уже затратил сотни тысяч фунтов стерлингов для того, чтобы отстоять свое доброе имя. Только в качестве судебной пошлины и залога он внес около 100 тысяч фунтов, его адвокаты получают 600-800 фунтов в час. Поэтому вполне логичным кажется желание ответчиков запросить информацию об источниках таких доходов у простого российского офицера МВД. В ответ 19 июня 2013 Карпов предоставил суду письмо, которое поставило больше вопросов, чем дало ответов. Щедрые богатые друзья из числа олигархов, не давшие пропасть молодому человеку во времена его работы следователем по экономическим преступлениям, небедные родственники, дорогостоящие подарки, подработки, приносившие большой доход, — вот как объясняет происхождение своего движимого и недвижимого имущества, а также возможность судиться в Лондоне экс-подполковник. С другой стороны ряд СМИ задался вопросом, а были ли декларированы эти доходы, а также имел ли место конфликт интересов у следователя (да к тому же еще и по экономическим делам) Карпова с молодым человеком Карповым, получающим от друзей-бизнесменов дорогие подарки?

«Новая газета» публикует выдержки из этих показаний с небольшими комментариями от редакции.

Взлеты и падения

«2 декабря 2009 года (то есть сразу после смерти Магнитского . — Прим. ред.) по моему заявлению и после процесса собеседования я был переведен в Следственный комитет Министерства внутренних дел на федеральный уровень, и это было повышением по службе по сравнению с работой в московской полиции. Однако там я получил более низкую должность, на две должностные ступени ниже…».

«В 2009 году, в ежегодный День полиции, я получил отличительный знак «Лучший следователь». Ответчики заявляют, что это была своего рода награда за якобы мою связь с делом Магнитского. Однако это неправда. На самом деле я считаю, что обвинения против меня, публично выдвинутые Ответчиками, серьезно повредили моей карьере. Например, в конце 2011 года я не получил перевода в другой отдел, хотя и прошел собеседование. Летом 2011 года я не получил никакого признания за расследование, которое я провел в отношении мошенничества с одним пенсионером, которое изначально не было проведено надлежащим образом соответствующими следственными органами. Депутат Государственной думы написала благодарственное письмо за мою работу. Несмотря на то, что мои непосредственные начальники все рекомендовали меня к поощрению за эту работу, старший руководитель, чье слово было последним, отказал».

«Из-за большого разочарования по этому поводу я подал рапорт об увольнении из Министерства внутренних дел 20 июня 2012 года и с почетом был отправлен на пенсию 20 июля 2012 года. К тому времени я уже достаточно долго прослужил, чтобы получить государственную пенсию. <…> Я был, конечно, разочарован нежеланием моих начальников помочь мне в защите моей репутации и их равным нежеланием повышать меня в должности и способствовать моему продвижению по службе. Поэтому я решил, что пришло время уходить из полиции и двигаться дальше».

Ищу работу

«Поэтому в настоящее время я работаю на различных приходящих проектах, в том числе по оформлению лицензий для нефтеразведки для маленькой компании или по поиску покупателей для нефтебурильного оборудования. Эта работа оплачивается в виде комиссионных. Некоторое время назад мне предложили возглавить работу с проблемными активами одного из крупнейших российских сельскохозяйственных холдингов. Эта работа включает в себя координацию целого ряда уголовных дел и взаимодействие с большим количеством кредиторов и должников. Однако компания готова окончательно предложить мне работу только по окончании судебного процесса <…>».

«За мной никто не стоит»

«Я не получал никакой прямой или косвенной мотивации начать этот судебный процесс от какого бы то ни было российского государственного чиновника или от кого-либо, выступающего от имени российского правительства или другого государственного органа. Наоборот, как я объясняю ниже, в Российской Федерации мне все время ставили палки в колеса при попытках защитить свою репутацию».

Нравственные страдания

«Я глубоко потрясен и расстроен таким состоянием дел. В самом деле, несмотря на то, что Ответчики хорошо знают о том, что я ставил их версию событий под сомнение еще в 2010 году, они ни разу не обратились ко мне за комментариями или разъяснениями. В этом смысле я поручаю своим адвокатам подробно разобраться с этим серьезным вопросом (то есть за 3 года у Карпова не было возможности показаться общественности и высказать свою позицию, даже после отставки? — Прим. ред.).

К преследованию Магнитского «непричастен»

«Что касается якобы использования документов в преступных целях, которое я якобы санкционировал, то мне было сказано собственным адвокатом Черкасова в ноябре или декабре 2007 года, что анализ показал, что печати компании, находившиеся на хранении в полиции, не были использованы в мошенничестве, которое, похоже, имело место. <…> Я получал требования вернуть кое-какие из изъятых документов, и я давал отказы выдать такие документы, в связи с тем, что они еще находятся в работе» (в данном случае — уже привычное для Следственного департамента МВД РФ передергивание. Печати компаний, изъятые в ходе обыска, действительно ни при чем, дело не в них, а в оригиналах уставных документов, которые также хранились у следствия и были использованы для мошеннической перерегистрации на иных лиц — именно это обстоятельство лежало в основе всей схемы по краже из бюджета 5,4 млрд рублей. Карпов действительно не был следователем по этому делу в период проведения обысков, но получил его к производству буквально через неделю после этого, и все изъятые вещдоки, как и другие материалы, перешли в его распоряжение. Действительно, адвокаты Hermitage неоднократно просили следователя Карпова вернуть уставные документы, без которых невозможно вести хозяйственную деятельность, но тщетно. Мало того, за несколько недель до того, как было совершено мошенничество, адвокаты Hermitage, по их словам, ставили в известность следствие о возможном преступлении. Через некоторое время после того, как 5,4 млрд рублей были украдены, Карпов перестал расследовать дело Hermitage, передав расследование в руки Олега Сильченко. — Прим. Ред.) .

«Что касается обвинений в мой адрес, сделанных Магнитским, то они имели место по маленькому вопросу, когда я отказал в просьбе вернуть документы. Вопросы моей ответственности за хранение документов и требований их возврата были строго документированы. Поэтому не было смысла давить на Магнитского отозвать их (жалобы. — Прим. ред.). В отличие от Кузнецова и других, Магнитский никогда меня прямо не обвинял в участии в мошенничестве в отношении компании Hermitiage » (что, мягко говоря, не соответствует действительности, чтобы убедиться в этом, достаточно поднять жалобы Магнитского, находящиеся в свободном доступе в интернете. — Прим. ред.).

В ОПГ не состоит

«Репутация в Англии»

Хронология «травли» Павла Карпова в России

«Вскоре после моего первого письма (в правоохранительные органы с просьбой о защите. — Прим. ред.) мне стало известно, что появился второй видеоматериал (под названием «Вторая серия. Майор Павел Карпов»), который был опубликован на сайте «Российские неприкасаемые» и на сайте YouTube и который почти целиком был посвящен мне. Я почувствовал, что это была месть за заявление, которое я подал 12 июля 2010 года, хотя сейчас вижу, что это была спланированная часть кампании Ответчиков, и время публикации было совпадением. Данный видеоматериал заставил меня первый раз в жизни испугаться за свою жизнь и безопасность. На этот раз я стал главной мишенью для Ответчиков, и они сделали все возможное, чтобы раздобыть конфиденциальную информацию обо мне из всех возможных источников. Я чувствовал себя под открытой угрозой при таком развороте событий. Поэтому 14 июля 2010 года я написал Юрию Драгунцову, начальнику Управления собственной безопасности Министерства внутренних дел Российской Федерации. В том письме я еще раз попросил о расследовании фактов злоупотребления моей личной информацией и об открытии уголовного дела».

«Я написал заявление 14 июля 2010 года в Управление собственной безопасности MBД России с надеждой, что они защитят меня от таких открытых угроз. Также я боялся физической расправы со стороны третьих лиц в отношении себя и своих близких с целью вымогательства якобы похищенных денежных средств, о которых Ответчики постоянно твердили в рамках своей кампании. Ответчики распространили мои личные данные — адрес проживания, номера автомашин, что означало, что моя семья находилась в опасности».

«По российским законам любое уголовное заявление, кто бы его ни получил, должно быть рассмотрено и по нему должно быть принято процессуальное решение: либо открыть уголовное дело при наличии достаточных оснований, либо отказать в его открытии, либо передача заявления в орган, который за это отвечает. Однако <…> к моему значительному расстройству, я получил ответ, датированный 6 августа 2010 года от старшего следователя Голкина, в котором говорилось, что оба моих письма будут присовокуплены к уголовному делу №374015, которое было открыто в отношении хищения трех российских компаний по заявлениям Ответчиков... Я испытывал (и продолжаю испытывать) сильное негодование из-за того, что моя позиция была просто проигнорирована, в то время как жалоба Ответчиков в отношении меня была расследована... Таким образом, и прокуратура, и руководство Следственного комитета отказали мне в дальнейшем поиске справедливости. На тот момент я осознал, что мои усилия оказались тщетными, и я больше не предпринимал попыток апеллировать» (жалоба Ответчиков на самом деле также не была расследована, поскольку никто до сих пор так и не знает, кто на самом деле украл деньги из бюджета и был заинтересован в гибели Магнитского в СИЗО. — Прим. ред.).

«В конце концов, я получил хорошие новости — уголовное дело было возбуждено. 15 июля 2011 года было принято решение о признании меня потерпевшим по моему заявлению. Однако прогресс был недолгим. 22 декабря 2011 года дело было прекращено, потому что в Российской Федерации в декабре 2011 года вступило в действие новое законодательство с ретроспективным действием, в результате которого клевета перестала быть уголовным преступленном».

«Вскоре после этого президентский совет России по правам человека опубликовал 5 июля 2011 года предварительный отчет об обнаруженных фактах в отношении обстоятельств смерти Сергея Магнитского. По моему мнению, предварительный отчет был составлен почти полностью на обвинениях и материалах, распространяемых или предоставленных Ответчиками. Ко мне они не обращались и я не получал никаких вопросов от них, устных или письменных. Из отчета видно, что члены совета не обращались с запросами ни в Министерство внутренних дел Российской Федерации, ни в Следственный комитет, ни в Генеральную прокуратуру Российской Федерации (согласно комментариям членов совета, находящимся в открытом доступе в интернете, это заявление не соответствует действительности. — Прим. ред.). Отчет возбудил еще больший интерес прессы, и сайт «Российские неприкасаемые» стал еще более посещаемым. Два года спустя после опубликования предварительного отчета президентский совет так и не опубликовал окончательную версию. При этом Ответчики в своей кампании очень активно опираются на данный отчет, представляя общественности результаты как будто проведенного расследования».

«Я осознал, что никакая власть в РФ не хочет мне помогать, чтобы не быть втянутой в войну Ответчиков... Я считаю, что я исчерпал все возможные пути для защиты своей репутации в Российской Федерации, где мне постоянно не давали это сделать. К концу 2011 года после всех моих попыток я понял, что у меня осталось две возможности: либо согласиться с обвинениями и быть втоптанным в грязь в ожидании все нарастающей клеветы, либо искать справедливости за рубежом».

«Принимая решение, я представлял себе, что обвинения против меня сами по себе не исчезнут, так как Ответчики были решительно настроены продолжать активную международную кампанию против меня. В этой кампании большие ресурсы и, насколько я могу видеть, кампания будет продолжаться до тех пор, пока моя репутация не будет полностью уничтожена, мне будет запрещено перемещаться за пределы Российской Федерации и будут приняты иные санкции, незаконно ограничивающие мои права. В этих обстоятельствах я пришел к выводу, что у меня не осталось другого выбора, кроме как начать судебный процесс за границей».

«Я разговаривал с друзьями и изучал вопрос того, как процесс может пойти в Англии и сколько он будет стоить. Я не получал никакой прямой или косвенной поддержки от российского государства для начала этого процесса, так же как и какой бы то ни было прямой или косвенной финансовой помощи от государства».

«Активы моей семьи»

Хочу сказать, что я никогда не был «простым полицейским» с низким уровнем жизни. У моей семьи хороший уровень жизни, хотя я никогда бы не стал называть их богачами по московским стандартам. У моей семьи хорошие связи. <…> Я считаю, что знаком очень со многими людьми из московской «элиты», с кем я провожу время, как, например, с известными предпринимателями, юристами, актерами, дизайнерами и т.д. У меня большой круг друзей и знакомых. В этом смысле российское общество очень мобильно, его гостеприимство предоставляет возможности для знакомства с новыми людьми».

Хобби — «дизайнер»

Помощь «друзей»

«Мне пришлось объяснять происхождение моих семейных активов большому количеству расследующих органов РФ в результате заявлений господина Файерстоуна (и, возможно, и других). Однако никаких нарушений не было обнаружено и никаких обвинений в мой адрес не последовало. Например, господин Файерстоун подал заявление на имя председателя Следственного комитета 13 июля 2010 года (по факту возможной причастности Карпова к мошенничеству, а также по факту неоднократных вылетов Карпова за границу. — Прим. ред.). Я был несколько раз допрошен, а также предоставлял свидетельства активов моей семьи. В результате этих проверок против меня не было выдвинуто обвинений и не последовало никаких исков. Результат расследования департамента собственной безопасности, датированный 17 сентября 2010 года, приводится на страницах 299-304 и 305-310» (основных показаний по делу. Как следует из этой бумаги ДСБ МВД, оказывается, Карпов выезжал за пределы РФ «за счет средств УВД по г. Москве за наличный расчет», а также билеты ему «оплачивали друзья». Проверка выяснила также, что «других источников дохода, кроме заработной платы, Карпов не имеет», «движимого и недвижимого имущества в собственности не имеет». Как все это соотносилось с его дорогостоящими «хобби» и, например, зарегистрированным на его имя дорогостоящим автомобилем, проверка не объясняла. — Прим. ред.).

Пришлось даже взять кредит в банке

«Как только я узнал предполагаемую стоимость этого процесса и то, что мне надо внести залог на обеспечение судебных издержек, я попытался взять кредит в банке. Я осознавал, что это будет для меня серьезным финансовым бременем, но сохранение моего честного имени важнее всего. В октябре 2012 года я договорился с известным коммерческим банком РФ под названием «Транснациональный банк» (председатель совета директоров — Сергей Кононов, президент банка — Алла Бондарук — Прим. ред.) о предоставлении мне кредита. В этом процессе мне помог близкий друг, которого я знаю 10 лет, являющийся важным клиентом Транснационального банка (для ясности скажу, что это другой человек, а не тот, о котором идет речь в параграфе 82). Он согласился выступить персональным гарантом этого кредита. Этот же друг и организовал первый визит в банк для меня. Мой друг является успешным бизнесменом и владеет компаниями, которые импортируют товары для продажи в Российской Федерации. Мой друг не хочет, чтобы его имя называлось, так как уверен, что Ответчики постараются сделать все, что в их силах, чтобы втянуть его а «кампанию Магнитского». Однако я хочу заверить суд, что этот человек не имеет ничего общего с «делом Магнитского» и, насколько мне известно, никогда не назывался Ответчиками. У этого моего друга нет никакого интереса в этом судебном процессе, кроме как помочь мне очистить мое имя. Он не имеет отношения к российскому государству».

«Я несу персональную ответственность за возврат кредитов и в результате этого испытываю серьезные финансовые затруднения. Если я проиграю этот судебный процесс, то буду вынужден продать свою квартиру, а возможно, и иное имущество для выплаты долгов, как и обещал другу, и все равно останусь без возможности искать справедливость» (издержки от этого процесса — и только одной стороны, по предварительным подсчетам, могут составить около 6 миллионов долларов США, а ведь проигравший должен будет еще компенсировать средства, затраченные процессуальным противником. — Прим. Ред.).

«Если будет принято решение приостановить этот иск, я не вижу, как еще я смогу защищать себя. Ответчики, по всей вероятности, будут продолжать публиковать обвинения, в том числе в пытках и убийстве, но теперь уже без стеснения. Я буду считать это чудовищной несправедливостью».

Мещанский суд Москвы 10 марта частично удовлетворил иск о защите чести и достоинства одного из фигурантов "Списка Магнитского", бывшего следователя Павла Карпова к главе фонда Hermitage Capital Уильяму Браудеру и его деловому партнеру Джемисону Файерстоуну. Карпов требовал опровергнуть распространяемую представителями фонда информацию о его причастности к крупным бюджетным хищениям и к смерти юриста Сергея Магнитского в московском СИЗО в 2009 году. Карпов также намеревался взыскать с ответчиков компенсацию за причиненный моральный ущерб в размере 6,1 миллиарда рублей. Мещанский суд оценил "страдания" Карпова в 100 тысяч рублей.

Павел Карпов входил в состав группы, расследовавшей дело о налоговых преступлениях компаний, подконтрольных инвестиционному фонду Hermitage Capital. Одним из обвиняемых по этому делу был юрист Сергей Магнитский, погибший в следственном изоляторе в 2009 году. Сам Магнитский обвинял следователей в причастности к хищению у фонда Hermitage трех компаний и свыше 5 миллиардов рублей из российского бюджета.

Павел Карпов уже не в первый раз судится с главой Hermitage Capital Уильямом Браудером и управляющим партнером аудиторской компании Firestone Duncan Джеймисоном Файерстоуном. В 2012 году он обратился с иском о защите чести и достоинства в Высокий суд Лондона. Карпов посчитал оскорбительными и клеветническими заявления, сделанные о нем во второй серии фильма "Каста неприкасаемых", снятом компанией Firestone Duncan в 2010 году. Вот что, в частности, говорится в фильме:

"В то время, когда Сергей Магнитский мучительно умирал в тюрьме, майор Карпов вел роскошный образ жизни, не сопоставимый с его месячной зарплатой 535 долларов. Помимо развлечений майор Карпов не забывал о более серьезных вещах. По данным департамента муниципального жилья, в ноябре 2008 года мать майора Карпова, пенсионерка Надежда Федоровна, приобрела квартиру в элитном московском комплексе "Шуваловский" рядом с метро "Университет". Рыночная стоимость стометровой квартиры составила 930 тысяч долларов. Чтобы позволить себе такую квартиру, майору Карпову с его официальной зарплатой потребовалось бы 145 лет. Сам майор Карпов приобрел новенький "Мерседес-Бенц" Е-280 комплектации "люкс" за 72 601 доллар. Но и это не все. Поистине настоящей любовью Карпова являются автомобили "Порше", поэтому сейчас его можно увидеть выезжающим на милицейские задания на новеньком "Порше Кайен", розничная цена этого автомобиля 126 300 долларов. С момента хищения денег у сограждан благосостояние семьи Карпова увеличилось как минимум на 1,3 миллиона долларов".

Суд в Лондоне в 2013 году отклонил иск Павла Карпова, посчитав, что ему следует защищать свою репутацию в России, поскольку в Великобритании у него таковой не имеется. В 2014 году бывший следователь обратился с теми же требованиями в Мещанский суд Москвы, но и там его ждала неудача – исковое заявление было отклонено. Однако Московский городской суд рассмотрел жалобу заявителя и вернул дело на новое рассмотрение.

Я не думаю, что он очень сильно оскорблен. Я думаю, что его попросили

Изначально Павел Карпов оценил якобы нанесенный ему моральный ущерб в 255 миллионов рублей. Однако впоследствии увеличил эту сумму до более чем шести миллиардов. Истец пояснил журналистам, что он требует по 100 рублей за каждый просмотр фильма "Каста неприкасаемых", а также всех материалов в массмедиа, где его имя упоминалось в негативном ключе. Согласно подсчетам Карпова и его адвокатов, с 2009 по 2014 года подобных статей вышло в СМИ около трех сотен, охват аудитории составил примерно 59 миллионов человек.

Мещанский суд Москвы на заседании 10 марта постановил "признать информацию о том, что истец лично или через других лиц причастен к гибели Магнитского, к мошенничеству и похищению человека, не соответствующей действительности". Суд обязал ответчиков в течение 10 дней после вступления решения в законную силу опубликовать опровержение этой информации. Моральный ущерб Карпова судья оценила всего в 100 тысяч рублей. После заседания истец заявил, что намерен обжаловать это решение. Он также намерен судиться с владельцами изданий, в которых распространялись порочащие его сведения.

О роли Павла Карпова в деле Магнитского в интервью Радио Свобода напомнила журналист и правозащитница

– Павел Карпов – это один из следователей, которые работали в СК МВД. Сейчас он подполковник юстиции в отставке. Он занимался расследованием дела одной из компаний Hermitage Capital. Как он сам говорил в интервью изданию "Сноб", он общался с Магнитским как следователь, когда вызвал его в качестве свидетеля как раз по делу компании "Камея" – это одна из компаний, имевшая отношение к Hermitage Capital. Сергей Магнитский, уже когда его самого арестовали, писал очень много заявлений. И еще до ареста писал заявления и обвинял в частности Карпова в том, что он участвовал в мошеннической схеме по отобранию компаний у Hermitage Capital. Уже после гибели Магнитского Билл Браудер и его коллеги выпустили несколько видеороликов и публиковали материалы, в которых рассказывали о том, как Павел Карпов вместе со вторым следователем Артемом Кузнецовым (тоже сотрудником МВД) обогатились за счет того, что они отняли эти компании у Билла Браудера, получили огромные деньги как возврат НДС из российской казны. На этих роликах видны их шикарные квартиры, дома где-то за границей, машины. Все это имущество записано не на них, а на их бабушек, тещ и так далее. И насколько я понимаю, Павел Карпов – это единственный из всех фигурантов "Списка Магнитского", который подал в суд. Я на 99 процентов уверена, что он этот суд выиграет.

–​ На ваш взгляд, у Карпова это исключительно личная заинтересованность или за его иском стоят более влиятельные силы?

– Я думаю, что тут все вместе. Ведь он подавал иск в Высокий суд Лондона. И все задавались вопросом, откуда у него деньги на адвоката. Потому что этот суд велся очень долго, нужно было оплачивать адвоката. Карпов говорил, что он у какого-то своего друга одолжил деньги. Я не думаю, что он очень сильно оскорблен. Я думаю, что его попросили. Он же ушел из Следственного комитета МВД России. Он подполковник юстиции в отставке, ему 35 лет, ему нужно чем-то заняться. Он такой довольно видный парень, может быть, он хочет, чтобы о нем писали. А потом ведь Браудер и его коллеги продолжают все время муссировать на Западе тему Сергея Магнитского. И мама Магнитского все время подает жалобы в суд, и все время они хотят добиться справедливого расследования его гибели. Поэтому со стороны условных врагов Магнитского или тех, кого обвиняют в его гибели, должны тоже быть какие-то действия – это логично, – полагает журналист Зоя Светова.

В июле 2013 года Тверской районный суд города Москвы признал главу Hermitage Capital Уильяма Браудера виновным в уклонении от уплаты налогов по незаконной схеме и заочно приговорил его к 9 годам колонии общего режима с лишением права заниматься предпринимательской деятельностью на территории России сроком на 3 года. В начале этого года американское издательство Simon & Schuster выпустило книгу Браудера, озаглавленную "Красный бюллетень" , повествующую о взлете и падении самого крупного в начале нынешнего века иностранного инвестиционного фонда в России. Значительная часть книги посвящена истории Сергея Магнитского.

Юрист инвестиционного фонда Hermitage Capital Сергей Магнитский, раскрывший коррупционную схему в среде высокопоставленных российских госчиновников, скончался в СИЗО в 2009 году – официально "от сердечной недостаточности". Его мать и правозащитники считают, что истинные причины смерти – это неоказание медицинской помощи, пыточные условия содержания и, возможно, умышленные истязания.

Дело о смерти Сергея Магнитского было закрыто в конце 2012 года . В июле 2013 года он был признан виновным посмертно по делу о неуплате налогов. В 2012 году в США вступил в силу закон об экономических и визовых санкциях в отношении лиц, прямо или косвенно связанных со смертью Магнитского.

Фото: Станислав Красильников / ИТАР-ТАСС

Бывшая сотрудница московской инспекции ФНС №28 Ольга Цымай значится в списке персон нон грата, составленном американским сенатором Беном Кардином после смерти Сергея Магнитского. На днях она попала под амнистию по делу о хищении 10 млрд рублей из бюджета. Открытая Россия изучила судьбу других людей из «списка Магнитского»

Сначала Цымай обвиняли в мошенничестве в особо крупном размере, ей вменялось хищение под видом видом возмещения НДС. На прошлой неделе ее действия переквалифицировали на халатность и прекратили преследование в связи с амнистией (по статье о мошенничестве ей грозило до 10 лет колонии).

Бывшая чиновница входила в число 60 фигурантов «списка Кардина», предложенного в 2010 году американской комиссией по безопасности и сотрудничеству в Европе. Руководствуясь этим перечнем, в 2013 году министерство финансов США составило список из 18 человек, причастных к смерти Магнитского. Позже список пополнился еще 16 именами.

Силовики

Павел Карпов работал в главном следственном управлении ГУВД Москвы. Еще в 2006 году на Карпова и двоих его коллег завели уголовное дело о похищении предпринимателя Федора Михеева. Жена бизнесмена утверждала, что Михеева после допроса на Петровке вывезли и незаконно удерживали в подмосковном селе Буняково. Позже дело было закрыто.

Сергей Магнитский называл Карпова виновным в фальсификации уголовного дела в отношении руководителей Hermitage Capital Management, присвоении трех компаний фонда и использовании документов фирм для мошенничества на $230 млн. Авторы серии видеороликов «Каста неприкасаемых» утверждали , что Карпов накануне или сразу после хищения купил квартиру и машины на $1,5 млн при зарплате в $533.

В 2010 году Карпов, получавший отличительный знак «Лучший следователь» , перешел в следственное управление МВД, и в последующие два года его работа не вызывала широкого резонанса. В 2012-м 34-летний подполковник по собственному желанию уволился из МВД.

Перед увольнением Карпов подал в Высокий суд Лондона иск о защите чести и достоинства против бывших коллег Сергея Магнитского Уильяму Браудеру и Джемисону Файерстону. Информацию о своей причастности к смерти Магнитского и дорогостоящих покупках он назвал «голословными утверждениями». Лондонский суд иск отклонил, и тогда Карпов решил обратиться в московский. В итоге ему удалось отсудить 8 млн рублей (сначала он требовал компенсации в 6,16 млрд рублей). В середине июля 2015 года Карпов также подал в суд на Дмитрия Гудкова и НТВ; этот иск о защите чести и достоинства будет рассмотрен осенью.

Павел Карпов перед началом слушаний по существу гражданского иска в Мещанском суде. Фото: Артем Коротаев / ТАСС

В 2013 году «Новая газета» опубликовала показания Карпова, переданные в лондонский суд. В них говорилось, что бывший следователь не работает, но увлекается дизайном интерьеров и помогает фирме матери проводить ремонты. «Растущий рынок недвижимости в Москве помог нам получать хорошие доходы», — передавала газета слова Карпова. Помимо этого, он упоминал своего кума — «богатого предпринимателя», для которого за вознаграждение закупал элитные вина, проводил работы по ландшафтному дизайну, а иногда и получал от него деньги безвозмездно. Экс-силовик рассказывал , что на оплату работы британских адвокатов ему якобы пришлось взять кредит, а позже выставить на продажу квартиру и дачу. С 2013 года Карпов не давал интервью, поэтому о нынешней его работе ничего не известно. Вероятно, он также продолжает «помогать» матери вести семейный бизнес и зарабатывает на жизнь своим хобби. Карпов публично не изъявлял желания вернуться в органы: он утверждал, что увольнялся с определенным стажем, по которому ему предоставили льготную пенсию .

Артем Кузнецов был заместителем начальника 6-го отдела управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Кузнецов, наряду с Карповым и ранее судимым за убийство Виктором Маркеловым, был одним из фигурантов дела о похищении предпринимателя Михеева в 2006 году.

Кузнецова называли одним из организаторов аферы с компаниями Hermitage, главным членом группы силовиков, координировавшей дело Магнитского, и ответственным за уголовное преследование других российских адвокатов и руководителей Hermitage. Авторы видеороликов о «Неприкасаемых» сообщали , что при зарплате в $850 подполковник владел двумя квартирами и тремя автомобилями общей стоимостью почти $3 млн.

В 2010 году он, как и Карпов, пошел на повышение , только в другое управление — департамент экономической безопасности МВД (нынешнее главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции). К 2012 году Кузнецов тоже уволился из органов. Согласно данным ЕГРЮЛ, тогда он стал генеральным директором компании «РТ-Мединтегратор», поставляющей томографы, УЗИ-сканеры и другие аппараты для клиник и больниц. Как писала «Новая газета», сама компания, основанная годом ранее, на 25% принадлежит «Ростеху» и на 75% — фирме «Царицын Капитал», контролируемой нижегородским депутатом Вадимом Агафоновым и директором по развитию крупнейшего государственного венчурного фонда Андреем Шипеловым.

В конце 2012 года Кузнецов покинул пост генерального директора, но не ушел из компании, а продолжил заниматься выбором поставщиков для больниц трех российских регионов и МВД. Представители «РТ-Мединтегратора» заявляли, что через некоторое время аннулировали доверенность, позволявшую Кузнецову продолжать работу в компании после увольнения. В декабре 2013 года компания Philips едва не попала под санкции за связи с «РТ-Мединтегратором» через немецкого дистрибьютора. В итоге компания прописала в контракте с дистрибьютором запрет на сделки с «РТ-Мединтегратором» и лично Артемом Кузнецовым. Чем занимается Кузнецов сейчас, неизвестно.

Олег Сильченко руководил следственной группой МВД, занимавшейся делом Магнитского. Он лично отрицал необходимость медицинского обследования Магнитского , препятствовал его встречам с членами семьи. В СПЧ следователя заподозрили «либо в халатности, либо в намеренном сокрытии мотивации в отказе на проведение обследования». Следственный комитет, созданный в 2011 году, обращался в Генпрокуратуру с требованиям проверить действия Сильченко, однако по итогам проверки нарушений якобы не обнаружилось. Более того, Сильченко вручили знак «Лучший следователь» (одновременно с Карповым) и повысили в звании с майора до подполковника.

Старший следователь по особо важным делам полковник юстиции Олег Сильченко на брифинге Следственного департамента МВД России на тему: «Следственный департамент МВД об уголовных делах в отношении У.Браудера и С.Магнитского». Фото: Александра Краснова / ИТАР-ТАСС

Ранее Сильченко был известен тем, что участвовал в расследовании дела в отношении Мананы Асламазян . Сейчас он продолжает работать в следственном департаменте МВД: давно ведет дело Сергея Полонского , занимается расследованием хищением 62 млрд рублей из Банка Москвы, «Хоперским делом» . С 2010 года МВД не сообщало о каких-либо поощрениях или присвоении Сильченко новых званий.

Наталья Виноградова была заместителем начальника отдела Следственного комитета МВД и курировала расследование дела Магнитского, которое вел ее подчиненный Олег Сильченко. С ней были связаны различные коррупционные скандалы, в частности, в 2011 году Национальный антикоррупционный комитет направил в Следственный комитет материалы о получении Виноградовой крупной взятки. По данным членов комитета, в 2003 году Виноградова получила взятку в $40 тысяч за возобновление прекращенного дела и арест активов столичного завода «Стеклоагрегат». В 2007-м она также участвовала в расследовании дела Мананы Асламазян и, по данным The New Times, по ходатайству ФСБ получила за это повышение до полковника. Ольга Романова сообщала, что Виноградова вела дело ее супруга Алексея Козлова и вымогала взятку в $1,5 млн. В 2010 году Виноградовой вручили знак «Почетный сотрудник МВД России» (одновременно с награждением Карпова и Сильченко).

В 2013 году, после принятия в США «списка Магнитского», министр внутренних дел Владимир Колокольцев встретился со своими подчиненными, попавшими в перечень. Тогда одни прокремлевские СМИ обозначали Виноградову как «замначальника отдела СК при МВД в 2009-2012 годах», другие — просто как «занимавшую в свое время должность замначальника СК МВД». И здесь ситуация выглядит совершенно неясной: либо Виноградову понизили (что вполне возможно, так как ранее в отставку отправили ее начальника Алексея Аничина, также упоминавшегося в связи с делом Магнитского), либо уволили (но зачем тогда приглашать ее на встречу с Колокольцевым?). Какие-либо упоминания Виноградовой в прессе и сообщениях МВД с тех пор отсутствуют. А ведь если она продолжала работать, то должна была бы вести громкие дела, как ее подчиненный Сильченко.

Еще один любопытный эпизод из биографии Виноградовой: «Диссернет» нашел плагиат в ее кандидатской диссертации на тему «Правовой механизм защиты информационных прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации», защищенной в 2011 году. По данным The New Times, Виноградовой и Сильченко расследование дела Магнитского поручили сотрудники управления информационной безопасности ФСБ . Так что теоретически Виноградова, получив высшее образование, могла стать офицером ФСБ.

Андрей Печегин занимал пост заместителя начальника управления Генпрокуратуры по надзору за расследованием особо важных дел. Его упрекали в том, что он не ответил на двадцать жалоб Магнитского и его адвокатов о незаконном аресте, в содержании в пыточных условиях, в нарушениях со стороны Сильченко и так далее. Коллеги Магнитского сообщали, что Печегин владел автомобилем BMW за 3,5 млн рублей, а в 2008-м купил две квартиры общей стоимостью $2 млн и земельный участок площадью 1,5 тысячи квадратных метров в престижном Одинцовском районе Подмосковья.

В 2011 году Печегина уволили из Генпрокуратуры. Тогда же он подал иск о защите чести и достоинства к Файерстоуну, который в итоге отклонили .

Олег Логунов работал заместителем начальника Следственного комитета при МВД. Логунову вменяли в вину то, что он лично контролировал уголовное дело против Магнитского и инициировал его арест.

Заместитель полномочного представителя президента РФ в СЗФО Олег Логунов. Фото: Геннадий Сафонов / Интерпресс / ИТАР-ТАСС

В 2009 году Логунов стал начальником правового управления Генпрокуратуры . Годом позже на сайте ведомства появилось его интервью радиостанции BFM, в котором Логунов пытался снять с себя и МВД ответственность за смерть Магнитского. Он утверждал, что Магнитский умер из-за «недостаточной квалификации, недостаточного уровня медицинского обслуживания в наших СИЗО ». Через некоторое время расшифровку интервью с сайта удалили ; в редакции отметили, что комментарий Логунова «носит исключительно частный характер и отражает его личную позицию по прежнему месту работы».

В 2012 году Логунов получил должность заместителя полпреда президента в СЗФО по работе с силовыми ведомствами. На этому посту он работает и по сей день.

Судьи

Судья Тверского районного суда Москвы Елена Сташина продлила арест Сергея Магнитского и отказала ему в жалобе на отказ от лечения за четыре дня до его смерти.

В Тверском суде она работала с 2001 года; к моменту рассмотрения дела Магнитского у нее уже имелся солидный список решений о заключении под стражу, арестов и приговоров.

В 2002-м она приговорила к трем годам колонии троих нацболов за акцию «Антикапитализм», которую московские власти отказались согласовать. В 2004 году судья приговорила к пяти годам семерых нацболов, забаррикадировавшихся в здании Минздрава в знак протеста против монетизации льгот. В том же году Сташина внесла приговор коммунисту Армену Бениаминову, во время демонстрации поднявшему над зданием Госдумы флаг СССР и сбросившему вниз листовки с текстом «Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая революция!».

Сташина удовлетворила ходатайство о возбуждении уголовного дела о разглашении гостайны в отношении адвоката Бориса Кузнецова (позже он получил политическое убежище в США).

В 2009 году судья приговорила к шести годам колонии студента Ивана Белоусова за то, что он якобы заложил на Манежной площади самодельное взрывное устройство, позже подорванное дистанционно (апелляционные инстанции позже смягчали ему наказание).

Годом позже Сташина одобрила изъятие документов, аудио- и видеозаписей в редакции The New Times в связи с возбуждением дела по факту публикации статьи «Рабы ОМОНа».

Затем отправила под арест Матвея Крылова, облившего водой прокурора Алексея Смирнова после приговора пятерым фигурантам дела о беспорядках на Манежной площади в декабре 2010 года. Позже Сташина продлила арест тяжелобольной Наталье Гулевич, обвиняемой в мошенничестве за невозврат кредита. В 2013 году судья вынесла приговор активисту «Солидарности» Станиславу Позднякову, якобы напавшему на полицейского после задержания на Красной площади.

В ноябре 2014 года Сташина покинула кресло судьи: поводом стало то, что ее сына, сотрудника ФСБ, осудили за попытку «крышевания» подмосковного предприятия.

Алексей Криворучко дважды продлевал арест Магнитского и отклонял просьбы о лечении, жалобы на условия содержания и незаконное судебное преследование.

Криворучко окончил институт МВД и до 2007 года работал в органах, после чего устроился мировым судьей. Через год он стал уже судьей федеральным. Хотя он находится в этом кресле меньше 10 лет, Криворучко успел вынести несколько резонансных решений, и первые из них были как раз по делу Магнитского.

В 2011 году судья продлил арест предпринимателю Гулевич, отказавшись принять во внимание тяжело состояние ее здоровья. Позже Мосгорсуд отменил это решение, изменив меру пресечения на залог. Позже Криворучко в составе коллегии приговорил пятерых нацболов к срокам до пяти с половиной лет за беспорядки на Манежной площади 10 декабря 2010 года.

Судья Криворучко отказался выпустить на свободу Алексея Навального и Илью Яшина, задержанных на митинге против фальсификации выборов, который пошел на Чистых прудах. На заседании Яшин потребовал отвода судьи на основании того, что тот входит в «список Магнитского». Криворучко отказал в ходатайстве о своем отводе, пояснив, что он входит в «список Кардина» (официальный «список Магнитского» был принят спустя полтора года). В феврале 2014-го судья отправил Навального под административный арест на семь суток за участие в акции в поддержку фигурантов «Болотного дела». По традиции Криворучко отказался приобщать к делу видеозаписи и показания свидетелей.

Криворучко приговорил к трем годам колонии студентку Александру Лоткову, обвинявшуюся в превышении самообороны. В мае 2012 года девушка пыталась защититься от молодых людей, дравшихся с ее знакомыми, и выстрелила в нападавших из травматического пистолета.

Театр.doc поставил спектакль «Час восемнадцать», посвященный Магнитскому. В нем присутствует и персонаж Криворучко: он отказывает Магнитскому в стакане горячей воды, а когда попадает на тот свет, кипяток льют ему на руки. Этот эпизод обыгрывает случай, когда на заседании судья отказался предоставить горячую воду измученному жаждой Магнитскому.

Криворучко по-прежнему работает в Тверском суде (срок его полномочий заканчивается в 2017 году), и пока никаких повышений он не получал. Согласно данным картотеки суда, за 2015 год он рассмотрел почти 40 уголовных дел и во всех случаях признавал подсудимых виновными (большинство из дел было связано с наркотиками и кражами).

Игорь Алисов стал председателем Тверского суда в 2010 году; ранее он работал в Московском военном окружном суде. В 2011-м он наряду с Криворучко состоял в коллегии судей, вынесших приговор активистам «Другой России» за акцию на Манежной площади 10 декабря 2010 года.

Судья Игорь Алисов. Фото: Александр Земляниченко / AP

В 2012 году Алисова уволили с поста председателя суда. «На него были большие надежды, я думала, что он умный, инициативный, оперативный, но когда я посмотрела результаты работы за два года, я в нем разочаровалась», — говорила тогда председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. Она уточнила, что в ее адрес поступали сотни обращений, в которых рассказывалось о судебных ошибках, волоките, хамском отношении к посетителям суда и вынесении незаконных решений. Несмотря на отставку с поста председателя, Алисов продолжил работать в качестве судьи по уголовным делам.

Годом позже он заочно приговорил Уильяма Браудера к девяти годам колонии и признал Сергея Магнитского виновным в уклонении от уплаты налогов, прекратив дело в связи с его смертью. Уже через три месяца он получил повышение и был назначен судьей Мосгорсуда. Представители Hermitage назвали назначение «демонстративным одобрением президентом Путиным его действий в этом процессе средневековья над мертвым человеком».

Судья Тверского районного суда Светлана Ухналева продлевала содержание под стражей Магнитского в июне 2009 года и отклоняла многочисленные жалобы о нарушениях его прав в период заключения.

В 2012-м Ухналева вынесла приговор по второму процессу о беспорядках на Манежной площади. Тогда четверо футбольных фанатов получили до трех лет колонии. Через несколько месяцев она перешла на должность заместителя председателя Кунцевского суда Москвы.

В августе прошлого года Ухналева приговорила к пяти годам колонии неонациста Тесака за публикацию трех видеороликов, в двух из которых он выражал свое мнение о фильмах «Сталинград» и «Околофутбола». Позже Мосгорсуд сократил срок наказания Тесаку почти вдвое.

Судя по картотеке дел Кунцевского суда, Ухналева больше не рассматривает уголовные дела, сосредоточившись на административных.

Сергей Подопригоров заключил Магнитского под стражу в ноябре 2008 года, а затем продлил ему срок ареста. Он также счел правдивой информацию ФСБ о наличии у Магнитского британской визы, хотя представители посольства ее опровергали.

Уже через два года Подопригоров стал судьей Московского городского суда и вошел в состав комиссии по этике. В новом кресле он рассматривал дела Константина Лебедева, юриста аптечной сети «Ригла» Дмитрия Виноградова, застрелившего шестерых коллег, и убийц генерала Думбадзе.

Сотрудники СИЗО

Соратники Магнитского утверждали, что начальник «Бутырки» Дмитрий Комнов почти четыре месяца отказывал заключенному под стражу в медицинском обслуживании и лечении и не отвечал на жалобы о нарушении прав человека.

Комнов, возглавивший «Бутырку» в 2008 году в возрасте 32 лет, всячески отрицал свою причастность к трагедии и показывал членам ОНК видео, где Магнитский за несколько часов до смерти несет тяжелые сумки до кареты «скорой помощи». Комнова уволили, и он пошел учиться в Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет (по воспоминаниям члена ОНК Зои Световой, начальник «Бутырки» ходил с ними по тюрьме, не выпуская из рук Библию).

Дмитрий Комнов. Кадр: телеканал RT

Впрочем, уже через полгода ему предложили пост заместителя начальника столичного СИЗО №4 («Медведь»). В этой должности Комнов проработал до 2013 года, когда пошел на повышение и стал начальником СИЗО №3 («Пресня»). Более того, Комнов возглавил управление московского УФСИН по соблюдению прав человека . По данным The New Times и Ольги Романовой, его тесть Комнова занимает высокую должность в столичном управлении ФСИН.

Экс-главу СИЗО 99/1 (отдельное от СИЗО №1 учреждение, хотя имеет такое же название — «Матросская Тишина»; СИЗО №99/1 прозвали «вип-тюрьмой») Ивана Прокопенко винили в том, что за неделю до проведения назначенного УЗИ он перевел подследственного Магнитского в «Бутырку», где не было надлежащего медицинского оборудования.

Сам Прокопенко рассказывал членам ОНК, что перевод Магнитского в «Бутырку» был необходим, так как в здании СИЗО 99/1 нужно было провести ремонт . По его словам, согласие на перевод Магнитского дал следователь Сильченко. При этом Прокопенко уточнял, что в другие СИЗО перевели около пятерых подследственных, остальных же удалось оставить в СИЗО 99/1. Начальник тюрьмы добавлял, что не считает Магнитского больным. Примечательно, что члены ОНК, прибывшие в СИЗО через пять месяцев после перевода оттуда Магнитского, увидели, что заявленный ремонт к тому моменту еще не начался .

В беседе с членом ОНК Зоей Световой Прокопенко говорил уже совершенно другое: якобы во время перевода Магнитского он был в отпуске и никакого решения не принимал. Он даже просил оказать помощь в исключении себя из «списка Кардина» («списка Магнитского» тогда еще не было принято), но на резонную просьбу представить документальное доказательство своего ухода в отпуск или отослать его Уильяму Браудеру (бывшему начальнику Магнитского по Hermitage Capital, при участии которого принимался «список Магнитского») не ответил.

Заместитель директора ФСИН Василий Большаков в интервью «Новой газете» уверял , что Прокопенко не имеет «никакого отношения» к смерти Магнитского, и поэтому продолжает работу.

Бывший глава СИЗО №1 («Матросская Тишина») Фикрет Тагиев попал лишь во вторую редакцию «списка Магнитского». Это удивительный факт, так как умер Магнитский именно в его СИЗО.

Тагиева перевели в «Матроску» в начале 2000-х годов из пермского СИЗО №3, которое он возглавлял на протяжении нескольких лет. Имя Тагиева появилось в прессе в 2005 году — в связи с пребыванием в СИЗО Платона Лебедева, который обвинял начальника тюрьмы в невыдаче лекарств, телевизора и холодильника, а также в незаконном содержании под стражей без судебного решения.

Тагиев утверждал , что по прибытии из «Бутырки» в «Матросскую Тишину» Магнитский был в «нормальном состоянии» и сам нес мешки, а через полчаса начал вести себя неадекватно и агрессивно. Якобы Магнитского стали усмирять охранники и к нему вызвали психиатра. Еще через два часа, при осмотре психиатра, состояние Магнитского ухудшилось, он потерял сознание и через некоторое время скончался, говорилось в справке, которую показывал членам ОНК Тагиев. Начальник СИЗО также уверял правозащитников в том, что Магнитский был наркоманом , поэтому, говорил он, не стоит относиться к его гибели так серьезно.

Через месяц после смерти Магнитского глава ФСИН Александр Реймер (сам в данный момент находящийся под следствием) объявил об отстранении Тагиева от должности. Реймер уточнял, что Тагиев «будет использоваться с понижением». В действительности же Тагиев продолжил работать начальником «Матросской Тишины».

Имя Тагиева вновь всплыло после того, как в СИЗО умерла предприниматель Вера Трифонова. Ее адвокаты рассказывали, что все документы подписывал именно руководитель «Матросской Тишины». Тогда в СМИ Тагиева стали называть не иначе как «непотопляемым». В 2012 году адвокат чиновника из Кабардино-Балкарии Владимира Жамборова, содержавшегося в «Матросской Тишине», не мог передать клиенту лекарства из-за отсутствия решения Тагиева.

Фикрет Тагиев. Фото: Антон Луканин / ИТАР-ТАСС

Самая большая странность заключается в обстоятельствах увольнения Тагиева . В мае 2013 года из «Матросской Тишины» сбежал предполагаемый киллер из группы Деда Хасана Олег Топалов; этот случай побега стал вторым за время существования тюрьмы. Топалов якобы смог разломать кирпичную кладку в потолке камеры, выбрался на крышу, перебрался через стену СИЗО и сбежал. По итогам проверки наказали 27 сотрудников СИЗО, а уволили лишь двоих, одним из которых был как раз Тагиев.

Информация об отставке появилась 13 мая, а 17 мая, на следующий день после освобождения из «Матросской Тишины», скончался онкобольной Николай Козлов. Заместитель председателя московской ОНК Анна Каретникова рассказывала, что несколько раз обращалась к Тагиеву по поводу ситуации к Козловым, но положительного ответа не получила.

Несколько человек, содержавшихся в «Матросской Тишине», рассказывали члену ОНК Зое Световой, что Тагиев был связан с поставками продуктов в тюрьму. «Они не могли выдумать это на пустом месте. Если столько человек говорят об одном и том же независимо друг от друга, то доля истины в этом должна быть», — уверена Светова.

Человек по имени Фикрет Тагиев значится в Едином государственном реестре юридических лиц как владелец компании, занимающейся оптовой торговлей продуктами, напитками и сигаретами.

Руководитель проекта «Гулагу.Нет» Владимир Осечкин в разговоре с Открытой Россией опроверг эту информацию. «Чушь собачья», — отрезал он.

Нынешнее место работы Тагиева неизвестно. По информации The New Times, после увольнения он должен был стать советником «одного из высокопоставленных сотрудников ФСИН». По другим данным, он мог устроиться в «Роснефть», вице-президентом и заместителем председателя правления которой работает бывший начальник Тагиева — экс-глава ФСИН Юрий Калинин, близкий к Игорю Сечину.

Дмитрий Кратов. Фото: Зураб Джавахадзе / ИТАР-ТАСС

Дмитрий Кратов , стоматолог по образованию, был заместителем начальника «Бутырки» по медицинской части. В 2011 году на него завели дело о халатности, повлекшей по неосторожности смерть человека, а на лечащего врача Магнитского Ларису Литвинову — дело о причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей. Они обвинялись в том, что игнорировали жалобы Магнитского на ухудшение состояния здоровья и не предоставили адекватного лечения. Примечательно, что дело завели сразу после встречи тогдашнего президента Дмитрия Медведева с членами СПЧ, которые представили главе государства доклад о смерти Магнитского.

В апреле 2012 года дело в отношении Литвиновой закрыли за истечением срока давности. На суде по делу Кратова она рассказывала, что неделю лечила Магнитского в тюремной больнице, после чего Сергею стало лучше. Через две недели его состояние резко ухудшилось, поэтому его перевели в «Матросскую Тишину» (в то время как и Комнов, и Тагиев заявляли, что состояние Магнитского было нормальным).

Через несколько месяцев (когда требовавший наказания всех виновных в трагедии Дмитрий Медведев уже не был президентом) суд оправдал Кратова . Таким образом, не было вынесено ни одного обвинительного приговора по делу, которое вызвало мировой резонанс.

После оправдательного решения суда Кратов вернулся на работу в «Бутырку» . Там он работает санитарным врачом, и сотрудники СИЗО уверяют, что делает он это на общественных началах.

Хирург «Матросской Тишины» Александра Гаус избежала какого бы то ни было наказания, хотя эксперты признали, что по прибытии в СИЗО Магнитский вообще не получил медицинской помощи. Следователям Гаус рассказала , что начала заполнять документы Магнитского, когда тот якобы начал вести себя неадекватно. Врач утверждала, что вызвала конвой и психиатра и ушла в свой кабинет. Через два часа ей якобы сообщили, что Магнитскому стало плохо, она попыталась его реанимировать, но в итоге констатировала смерть.

В словах Гаус есть много сомнительного: во-первых, экспертиза не обнаружила каких-либо следов непрямого массажа сердца, обязательного для реанимационных мероприятий. Во-вторых, на суде психиатр Виталий Корнилов заявил, что обнаружил Магнитского в камере уже мертвым, и тот находился в положении полусидя (в то время как Гаус заверяла, что умер подследственный в хирургическом отделении и явно не полусидя).

«Я думаю, что хирургу Гаус не предъявляют обвинений именно потому, что она слишком много знает. Она знает, как на самом деле умер Магнитский. Ее выводят из-под ответственности, чтобы она не сказала всей правды», — говорил глава московской ОНК Валерий Борщев.

Позже, впрочем, Гаус все же уволилась из «Матросской Тишины» и устроилась на работу в Подмосковье.

Интересна статья?

Из письменных показаний в суде Лондона бывшего следователя МВД, подавшего иск против главы Hermitage Браудера

В Высоком суде Лондона представлены показания экс-следователя Павла Карпова в рамках разбирательства по его иску о клевете против главы Hermitage Билла Браудера и руководителя юридической компании, в которой работал Сергей Магнитский, Джемисона Файерстоуна. Этот документ был отправлен в суд 19 июня 2013 года - как ответ на вопрос ответчиков: откуда у, казалось бы, рядового полицейского офицера, который уволился из органов только летом прошлого года, средства на столь дорогостоящий английский суд* . Щедрые богатые друзья из числа олигархов, не давшие пропасть молодому человеку во времена его работы следователем по экономическим преступлениям, небедные родственники, дорогостоящие подарки, подработки, приносившие большой доход, - вот как объясняет происхождение своего движимого и недвижимого имущества, а также возможность судиться в Лондоне экс-подполковник Павел Карпов.

Эти показания, как мне кажется (и это мое личное, частное мнение), - своеобразная явка с повинной. Потому что ни один из своих «источников доходов» (как от подарков, так и от хобби) Карпов, судя по всему, не декларировал, хотя и был следователем в том числе и в делах о налоговых преступлениях. И еще вопрос: не было ли конфликта интересов у следователя Карпова с молодым человеком Карповым, получающим от друзей-бизнесменов дорогие подарки?

Публикуем выдержки из этих показаний с небольшими комментариями от редакции.

«...Мне 35 лет. Я не женат, детей не имею. В качестве краткой биографической справки мoгу сказать, что в старших классах я ходил в очень хорошую школу в Москве, а потом четыре года изучал право в вузе, который называется «Московский институт права при Министерстве внутренних дел», где готовят юристов высокого уровня по уголовному праву для государственной службы. После окончания университета я поступил на службу в московскую полицию, где работал следователем с осени 1998 года до декабря 2009 года. Я дослужился до звания подполковника и должности старшего следователя по особо важным делам».

«2 декабря 2009 года (то есть сразу после смерти Магнитского. - Прим. ред. ) по моему заявлению и после процесса собеседования я был переведен в Следственный комитет Министерства внутренних дел на федеральный уровень, и это было повышением по службе по сравнению с работой в московской полиции. Однако там я получил более низкую должность, на две должностные ступени ниже…».

«В 2009 году, в ежегодный День полиции, я получил отличительный знак «Лучший следователь». Ответчики заявляют, что это была своего рода награда за якобы мою связь с делом Магнитского. Однако это неправда. На самом деле я считаю, что обвинения против меня, публично выдвинутые Ответчиками, серьезно повредили моей карьере. Например, в конце 2011 года я не получил перевода в другой отдел, хотя и прошел собеседование. Летом 2011 года я не получил никакого признания за расследование, которое я провел в отношении мошенничества с одним пенсионером, которое изначально не было проведено надлежащим образом соответствующими следственными органами. Депутат Государственной думы написала благодарственное письмо за мою работу. Несмотря на то, что мои непосредственные начальники все рекомендовали меня к поощрению за эту работу, старший руководитель, чье слово было последним, отказал».

«Из-за большого разочарования по этому поводу я подал рапорт об увольнении из Министерства внутренних дел 20 июня 2012 года и с почетом был отправлен на пенсию 20 июля 2012 года. К тому времени я уже достаточно долго прослужил, чтобы получить государственную пенсию. <...> Я был, конечно, разочарован нежеланием моих начальников помочь мне в защите моей репутации и их равным нежеланием повышать меня в должности и способствовать моему продвижению по службе. Поэтому я решил, что пришло время уходить из полиции и двигаться дальше».

«В настоящее время я не трудоустроен и ищу новую работу. Я амбициозный человек, хочу дальше продолжать свою карьеру и иметь уважение в обществе. Однако обвинения, выдвинутые против меня Ответчиками и другими лицами под влиянием Ответчиков, так же как и этот судебный процесс, мешают мне получить новую работу. Потенциальные работодатели очень настороженно относятся к тому, что могут быть втянуты в контекст негативных публикаций в связи с различными «списками Магнитского» как люди, оказывающие мне помощь».

«Поэтому в настоящее время я работаю на различных приходящих проектах, в том числе по оформлению лицензий для нефтеразведки для маленькой компании или по поиску покупателей для нефтебурильного оборудования. Эта работа оплачивается в виде комиссионных. Некоторое время назад мне предложили возглавить работу с проблемными активами одного из крупнейших российских сельскохозяйственных холдингов. Эта работа включает в себя координацию целого ряда уголовных дел и взаимодействие с большим количеством кредиторов и должников. Однако компания готова окончательно предложить мне работу только по окончании судебного процесса <...>«.

«Я бы хотел ясно заявить, что я подал иск против Ответчиков ни с какой иной целью, кроме как только защитить и реабилитировать свою репутацию. <...> В том числе я не стремлюсь защищать интересы российского государства. Я ни в коей мере не пытаюсь оказать негативного влияния на кампанию, которую Ответчики проводят в отношении смерти Maгнитского».

«Я не получал никакой прямой или косвенной мотивации начать этот судебный процесс от какого бы то ни было российского государственного чиновника или от кого-либо, выступающего от имени российского правительства или другого государственного органа. Наоборот, как я объясняю ниже, в Российской Федерации мне все время ставили палки в колеса при попытках защитить свою репутацию».

«В публикациях, на которые я подал иск, содержатся четыре широких обвинения в мой адрес: виновность в пытках и убийстве Сергея Магнитского, коррумпированное участие в мошенничестве на сумму 230 миллионов долларов США, похищение некоего господина Михеева с целью вымогательства, а также уголовное дело против Михеева, сфабрикованное для сокрытия преступления. <...> Трудно представить себе более серьезные обвинения, чем те, что предъявлены мне. Я не могу объяснить во всей полноте, какой стресс и душевные страдания эти обвинения принесли мне и близким мне людям. Эти обвинения привели к тому, что я должен был оправдываться перед друзьями, коллегами и родственниками».

«Я глубоко потрясен и расстроен таким состоянием дел. В самом деле, несмотря на то, что Ответчики хорошо знают о том, что я ставил их версию событий под сомнение еще в 2010 году, они ни разу не обратились ко мне за комментариями или разъяснениями. В этом смысле я поручаю своим адвокатам подробно разобраться с этим серьезным вопросом (то есть за 3 года у Карпова не было возможности показаться общественности и высказать свою позицию, даже после отставки? - Прим. ред. ).

«Прежде всего я должен конкретизировать, что не имел никакого отношения и ничего не знал о подоплеке дел <...>. Подполковник Кузнецов не работал под моим руководством в то время <...> расследование уголовного дела по компании «Камея» было санкционировано на очень высоком уровне и началось задолго до того, как я был привлечен к нему. В противоположность тому, что говорят Ответчики, расследование было серьезным и обстоятельным, и основывалось оно на ранее проведенном расследовании сотрудниками ФСБ при поддержке налоговых экспертов».

«Что касается якобы использования документов в преступных целях, которое я якобы санкционировал, то мне было сказано собственным адвокатом Черкасова в ноябре или декабре 2007 года, что анализ показал, что печати компании, находившиеся на хранении в полиции, не были использованы в мошенничестве, которое, похоже, имело место. <...> Я получал требования вернуть кое-какие из изъятых документов, и я давал отказы выдать такие документы, в связи с тем, что они еще находятся в работе» (в данном случае - уже привычное для Следственного департамента МВД РФ передергивание. Печати компаний, изъятые в ходе обыска, действительно ни при чем, дело не в них, а в оригиналах уставных документов, которые также хранились у следствия и были использованы для мошеннической перерегистрации на иных лиц - именно это обстоятельство лежало в основе всей схемы по краже из бюджета 5,4 млрд рублей. Карпов действительно не был следователем по этому делу в период проведения обысков, но получил его к производству буквально через неделю после этого, и все изъятые вещдоки, как и другие материалы, перешли в его распоряжение. Действительно, адвокаты Hermitage неоднократно просили следователя Карпова вернуть уставные документы, без которых невозможно вести хозяйственную деятельность, но тщетно. Мало того, за несколько недель до того, как было совершено мошенничество, адвокаты Hermitage, по их словам, ставили в известность следствие о возможном преступлении. Через некоторое время после того, как 5,4 млрд рублей были украдены, Карпов перестал расследовать дело Hermitage, передав расследование в руки Олега Сильченко. - Прим. ред. ).

«Что касается обвинений в мой адрес, сделанных Магнитским, то они имели место по маленькому вопросу, когда я отказал в просьбе вернуть документы. Вопросы моей ответственности за хранение документов и требований их возврата были строго документированы. Поэтому не было смысла давить на Магнитского отозвать их (жалобы. - Прим. ред. ). В отличие от Кузнецова и других, Магнитский никогда меня прямо не обвинял в участии в мошенничестве в отношении компании Hermitiage» (что, мягко говоря, не соответствует действительности, чтобы убедиться в этом, достаточно поднять жалобы Магнитского, находящиеся в свободном доступе в интернете. - Прим. ред. ).

«Выдвигается предположение, что я был участником так называемой «преступной группы Клюева» (предприниматель и банкир, «специалист» по возврату налогов; через банк, к которому он имел непосредственное отношение, была выведена основная украденная сумма. - Прим. ред. ), по крайней мере, из-за моего участия в расследовании дела «Михайловского ГОКа» (Клюев был обвиняемым по этому делу, которое вел в том числе следователь Карпов. - Прим. ред. ). Хочу заявить, что я не являюсь участником группы Клюева или какой-либо другой преступной группы. В доказательство этого Ответчиками приводятся мои поездки на Кипр (Клюев тогда был в статусе подозреваемого, Карпов - членом следственной группы, по странному стечению обстоятельств на курорт они летели одним бортом. - Прим. ред. ). <...> Но я еще раз подчеркиваю, что не являлся руководителем расследования» (по делу Клюева. - Прим. ред. ).

«Я полностью признаю, что до начала кампании Ответчиками у меня не было значительной репутации в Англии и Уэльсе. Я раньше ездил в Англию пять или около того раз. У меня друзья, в том числе одноклассники, живут здесь, а также бывшая девушка, с которой я до сих пор поддерживаю контакт. Суть заключается в том, что моя репутация сначала была создана, а потом разрушена кампанией Ответчиков. <...> Я верю в то, что сегодня я страдаю от того, что можно назвать ужасной репутацией в Англии и Уэльсе» (как репутация может быть создана третьим лицом и тут же им разрушена? Означает ли это также, что «репутация» у Карпова создана там, куда он летал, - на Мальдивах, Карибах, в Турции, Симферополе и т.д.? - Прим. ред. ).

«Когда обвинения против меня стали впервые появляться, то, несмотря на то, что они были серьезными и постоянно нарастали, мое руководство в полиции четко говорило мне, что я как государственный служащий должен терпимо относиться к критике и не жаловаться. И в самом деле, когда я впервые поднял об этом вопрос, мне было конкретно сказано заместителем начальника Следственного комитета Министерства внутренних дел генералом Бородулиным, чтобы я не реагировал. Я помню его конкретные слова: «Собака лает, караван идет».<...> Несмотря на такое отношение моих начальников, я тем не менее пытался жаловаться как в России, так и сейчас, в Англии, хотя при их поддержке я бы мог действовать гораздо быстрее».

«Вскоре после моего первого письма (в правоохранительные органы с просьбой о защите. - Прим. ред. ) мне стало известно, что появился второй видеоматериал (под названием «Вторая серия. Майор Павел Карпов»), который был опубликован на сайте «Российские неприкасаемые» и на сайте YouTube и который почти целиком был посвящен мне. Я почувствовал, что это была месть за заявление, которое я подал 12 июля 2010 года, хотя сейчас вижу, что это была спланированная часть кампании Ответчиков, и время публикации было совпадением. Данный видеоматериал заставил меня первый раз в жизни испугаться за свою жизнь и безопасность. На этот раз я стал главной мишенью для Ответчиков, и они сделали все возможное, чтобы раздобыть конфиденциальную информацию обо мне из всех возможных источников. Я чувствовал себя под открытой угрозой при таком развороте событий. Поэтому 14 июля 2010 года я написал Юрию Драгунцову, начальнику Управления собственной безопасности Министерства внутренних дел Российской Федерации. В том письме я еще раз попросил о расследовании фактов злоупотребления моей личной информацией и об открытии уголовного дела».

«Я написал заявление 14 июля 2010 года в Управление собственной безопасности MBД России с надеждой, что они защитят меня от таких открытых угроз. Также я боялся физической расправы со стороны третьих лиц в отношении себя и своих близких с целью вымогательства якобы похищенных денежных средств, о которых Ответчики постоянно твердили в рамках своей кампании. Ответчики распространили мои личные данные - адрес проживания, номера автомашин, что означало, что моя семья находилась в опасности».

«По российским законам любое уголовное заявление, кто бы его ни получил, должно быть рассмотрено и по нему должно быть принято процессуальное решение: либо открыть уголовное дело при наличии достаточных оснований, либо отказать в его открытии, либо передача заявления в орган, который за это отвечает. Однако <...> к моему значительному расстройству, я получил ответ, датированный 6 августа 2010 года от старшего следователя Голкина, в котором говорилось, что оба моих письма будут присовокуплены к уголовному делу № 374015, которое было открыто в отношении хищения трех российских компаний по заявлениям Ответчиков… Я испытывал (и продолжаю испытывать) сильное негодование из-за того, что моя позиция была просто проигнорирована, в то время как жалоба Ответчиков в отношении меня была расследована… Таким образом, и прокуратура, и руководство Следственного комитета отказали мне в дальнейшем поиске справедливости. На тот момент я осознал, что мои усилия оказались тщетными, и я больше не предпринимал попыток апеллировать» (жалоба Ответчиков на самом деле также не была расследована, поскольку никто до сих пор так и не знает, кто на самом деле украл деньги из бюджета и был заинтересован в гибели Магнитского в СИЗО. - Прим. ред. ).

«В конце концов, я получил хорошие новости - уголовное дело было возбуждено. 15 июля 2011 года было принято решение о признании меня потерпевшим по моему заявлению. Однако прогресс был недолгим. 22 декабря 2011 года дело было прекращено, потому что в Российской Федерации в декабре 2011 года вступило в действие новое законодательство с ретроспективным действием, в результате которого клевета перестала быть уголовным преступленном».

«Вскоре после этого президентский совет России по правам человека опубликовал 5 июля 2011 года предварительный отчет об обнаруженных фактах в отношении обстоятельств смерти Сергея Магнитского. По моему мнению, предварительный отчет был составлен почти полностью на обвинениях и материалах, распространяемых или предоставленных Ответчиками. Ко мне они не обращались и я не получал никаких вопросов от них, устных или письменных. Из отчета видно, что члены совета не обращались с запросами ни в Министерство внутренних дел Российской Федерации, ни в Следственный комитет, ни в Генеральную прокуратуру Российской Федерации (согласно комментариям членов совета, находящимся в открытом доступе в интернете, это заявление не соответствует действительности. - Прим. ред. ). Отчет возбудил еще больший интерес прессы, и сайт «Российские неприкасаемые» стал еще более посещаемым. Два года спустя после опубликования предварительного отчета президентский совет так и не опубликовал окончательную версию. При этом Ответчики в своей кампании очень активно опираются на данный отчет, представляя общественности результаты как будто проведенного расследования».

«Я осознал, что никакая власть в РФ не хочет мне помогать, чтобы не быть втянутой в войну Ответчиков… Я считаю, что я исчерпал все возможные пути для защиты своей репутации в Российской Федерации, где мне постоянно не давали это сделать. К концу 2011 года после всех моих попыток я понял, что у меня осталось две возможности: либо согласиться с обвинениями и быть втоптанным в грязь в ожидании все нарастающей клеветы, либо искать справедливости за рубежом».

«Принимая решение, я представлял себе, что обвинения против меня сами по себе не исчезнут, так как Ответчики были решительно настроены продолжать активную международную кампанию против меня. В этой кампании большие ресурсы и, насколько я могу видеть, кампания будет продолжаться до тех пор, пока моя репутация не будет полностью уничтожена, мне будет запрещено перемещаться за пределы Российской Федерации и будут приняты иные санкции, незаконно ограничивающие мои права. В этих обстоятельствах я пришел к выводу, что у меня не осталось другого выбора, кроме как начать судебный процесс за границей».

«Я разговаривал с друзьями и изучал вопрос того, как процесс может пойти в Англии и сколько он будет стоить. Я не получал никакой прямой или косвенной поддержки от российского государства для начала этого процесса, так же как и какой бы то ни было прямой или косвенной финансовой помощи от государства».

«Ответчики говорят, что я обладаю значительными активами и веду «роскошный образ жизни», что свидетельствует в пользу моего участия в мошенничестве. <...>

Хочу сказать, что я никогда не был «простым полицейским» с низким уровнем жизни. У моей семьи хороший уровень жизни, хотя я никогда бы не стал называть их богачами по московским стандартам. У моей семьи хорошие связи. <...> Я считаю, что знаком очень со многими людьми из московской «элиты», с кем я провожу время, как, например, с известными предпринимателями, юристами, актерами, дизайнерами и т.д. У меня большой круг друзей и знакомых. В этом смысле российское общество очень мобильно, его гостеприимство предоставляет возможности для знакомства с новыми людьми».

«Я очень увлекаюсь дизайном интерьеров и эту увлеченность я разделяю со своей матерью, которая также интересуется девелоперским делом. Я вместе со своей матерью за последние десять лет отремонтировал целый ряд квартир и домов, в том числе на коммерческой основе. Я создавал планы интерьеров, выбирал мебель, включая оборудование для ванных комнат и электронику. Я считаю себя качественным дизайнером и техническим наблюдателем. Я также помогаю матери советами по проведению ремонтов. Мы занимались такой работой как с недвижимостью, которой владеем, так и для знакомых, но только по мере необходимости, когда возникала возможность и были средства. В тех случаях, когда мы работали на третью сторону, мы брали за свою работу гонорар в размере 10% от стоимости работ на объекте (без стоимости материалов) и еще около 15% от стоимости оборудования и приспособлений. Растущий рынок недвижимости в Москве помог нам получать хорошие доходы. (Однако в налоговых органах о такой деятельности госслужащего, которому по закону запрещено заниматься коммерцией, никакой информации о подобных доходах, судя по всему, нет. - Прим. ред. )

«Мне всегда помогали члены моей семьи, в особенности мать, которая является успешным предпринимателем. (Однако мама Павла Карпова - пенсионерка - очевидно, почему-то не стала декларировать все свои доходы, с которых она якобы помогала сыну. - Прим. ред. ) Например, между 2004 и 2008 годами она являлась управляющим и партнером компании под названием ООО «Ателье факсимильных копий». В этой компании моя мать отвечала за проведение работ по дизайну интерьеров для коммерческих компаний, в том числе для элитных московских ресторанов».

«Мне также всегда помогал финансами один очень близкий друг, которого я знаю с 1997/98 года и считаю членом своей семьи. Я являюсь крестным отцом его дочери. Мой друг является богатым предпринимателем. Мы много выручаем друг друга и поддерживаем как эмоционально, так и физически (? - Прим. ред. ). Например, в прошлом году я сделал для него работу по ландшафтному дизайну в элитной деревне в Московской области, где он живет. Он <...> время от времени делает мне дорогие подарки и оказывает финансовую поддержку. Например, в 2000/01 году он дал мне 10 тысяч долларов в счет покупки моей первой хорошей машины - BMW 318. (Вообще-то подарки на такую сумму тоже должны декларироваться. - Прим. ред. ) Я использовал ее какое-то время и потом продал, для того чтобы купить свою следующую машину, и т.д. Я также делал для него разные небольшие проекты в течение последних лет - например, помог ему закупить элитные вина, за что получил комиссионные. Я бы не хотел называть имя этого друга, так как Ответчики попытаются втянуть его в «дело Магнитского». Я, однако, сообщил его имя своим юристам. Я также подтверждаю, что мой друг не связан с российским государством и никогда не упоминался в контексте кампании Ответчиков (насколько я знаю). Он не предоставлял денег на этот судебный процесс».

«Мне пришлось объяснять происхождение моих семейных активов большому количеству расследующих органов РФ в результате заявлений господина Файерстоуна (и, возможно, и других). Однако никаких нарушений не было обнаружено и никаких обвинений в мой адрес не последовало. Например, господин Файерстоун подал заявление на имя председателя Следственного комитета 13 июля 2010 года (по факту возможной причастности Карпова к мошенничеству, а также по факту неоднократных вылетов Карпова за границу. - Прим. ред . ). Я был несколько раз допрошен, а также предоставлял свидетельства активов моей семьи. В результате этих проверок против меня не было выдвинуто обвинений и не последовало никаких исков. Результат расследования департамента собственной безопасности, датированный 17 сентября 2010 года, приводится на страницах 299–304 и 305–310» (основных показаний по делу. Как следует из этой бумаги ДСБ МВД, оказывается, Карпов выезжал за пределы РФ «за счет средств УВД по г. Москве за наличный расчет», а также билеты ему «оплачивали друзья». Проверка выяснила также, что «других источников дохода, кроме заработной платы, Карпов не имеет», «движимого и недвижимого имущества в собственности не имеет». Как все это соотносилось с его дорогостоящими «хобби» и, например, зарегистрированным на его имя дорогостоящим автомобилем, проверка не объясняла. - Прим. ред. ).

«Ответчики ставят под сомнение мои возможности финансировать эти иски. Моя семья с большим трудом финансируют эти иски, и начало этого процесса поставило все семейные активы под удар. Я уже потратил все семейные сбережения на финансирование моих адвокатов в Лондоне».

«Как только я узнал предполагаемую стоимость этого процесса и то, что мне надо внести залог на обеспечение судебных издержек, я попытался взять кредит в банке. Я осознавал, что это будет для меня серьезным финансовым бременем, но сохранение моего честного имени важнее всего. В октябре 2012 года я договорился с известным коммерческим банком РФ под названием «Транснациональный банк» о предоставлении мне кредита. В этом процессе мне помог близкий друг, которого я знаю 10 лет, являющийся важным клиентом Транснационального банка (для ясности скажу, что это другой человек, а не тот, о котором идет речь в параграфе 82). Он согласился выступить персональным гарантом этого кредита. Этот же друг и организовал первый визит в банк для меня. Мой друг является успешным бизнесменом и владеет компаниями, которые импортируют товары для продажи в Российской Федерации. Мой друг не хочет, чтобы его имя называлось, так как уверен, что Ответчики постараются сделать все, что в их силах, чтобы втянуть его а «кампанию Магнитского». Однако я хочу заверить суд, что этот человек не имеет ничего общего с «делом Магнитского» и, насколько мне известно, никогда не назывался Ответчиками. У этого моего друга нет никакого интереса в этом судебном процессе, кроме как помочь мне очистить мое имя. Он не имеет отношения к российскому государству».

«Я несу персональную ответственность за возврат кредитов и в результате этого испытываю серьезные финансовые затруднения. Если я проиграю этот судебный процесс, то буду вынужден продать свою квартиру, а возможно, и иное имущество для выплаты долгов, как и обещал другу, и все равно останусь без возможности искать справедливость» (издержки от этого процесса - и только одной стороны, по предварительным подсчетам, могут составить около 6 миллионов долларов США, а ведь проигравший должен будет еще компенсировать средства, затраченные процессуальным противником. - Прим. ред. ).

«Если будет принято решение приостановить этот иск, я не вижу, как еще я смогу защищать себя. Ответчики, по всей вероятности, будут продолжать публиковать обвинения, в том числе в пытках и убийстве, но теперь уже без стеснения. Я буду считать это чудовищной несправедливостью».

Лондон

* На сегодняшний день известно, что Карпов в качестве залога и судебной пошлины внес в суд более 100 тысяч фунтов. А представляют Карпова в суде одни из самых высокооплачиваемых адвокатов Англии - Эндрю Колдекотт и Джеральдин Праудлер из юридической фирмы Olswang . Средний заработок таких звезд - около 600–800 фунтов в час.

Завтраки с Ксенией Соколовой

Следователь Павел Карпов:
Я «разделся» перед Лондонским судом.
Первое интервью фигуранта «списка Магнитского»

Павел Карпов, 35-летний подполковник юстиции в отставке и номер 4 в «списке Магнитского», рассказал Ксении Соколовой о том, почему подал иск о защите репутации к Уильяму Браудеру и в Высокий суд Лондона, откуда у него деньги на адвоката и о том, удалось ли ему в ходе процесса опровергнуть обвинения в соучастии в убийстве и пытках Сергея Магнитского, а также в реализации мошеннических схем

T -

Соколова: Павел, 14 октября 2013 года судья Королевской Скамьи Высокого суда Лондона вынес решение по делу «Карпов против Браудера» , где вы выступили в качестве истца. Эксперты и СМИ назвали это дело «знаковым во многих отношениях». В частности, впервые фигурант «списка Магнитского» подал иск о защите чести и достоинства в суд иностранной юрисдикции. Впервые это сделал экс-представитель российских правоохранительных органов. Кроме того, решение судьи сэра Перигрина Саймона, по мнению аналитиков, означает для Великобритании конец иностранного «судебного туризма». Скажите, как истец, вы удовлетворены решением суда?

Карпов: Да, я удовлетворен решением, даже несмотря на то что судья не стал рассматривать дело по существу. То, для чего я шел в Лондон, я и получил. К сожалению, я не смог в полной мере сразиться в процессуальной битве с ответчиками — , Джемисоном Файерстоуном, а также двумя английскими компаниями. Тем не менее решение действительно прекрасное. Обжаловать я его не собираюсь, так как полностью удовлетворен. Особенно тем, что в одном из пунктов решения судьи Саймона сказано следующее, я цитирую: «Истец добился меры оправдания в результате мнения, высказанного мной касательно его заявления. Ответчики не в состоянии обосновать утверждение о том, что он совершил или был участником совершения пыток, убийства Сергея Магнитского или будет по-прежнему совершать или быть соучастником или скрывать преступления». Там есть поправка о том, что теоретически могут быть представлены дополнительные доказательства и так далее. Также суд установил, что «нет оснований для дальнейшего рассмотрения этого иска, и данные дела должны рассматриваться как злоупотребления процессом и/или под соответствующей юрисдикцией».

Соколова: Почему суд отказался рассматривать ваш иск по существу?

Карпов: Суд отказался рассматривать дело по существу в связи с поданным ответчиками ходатайством, в котором указано, что я злоупотребляю процессом.

Соколова: Что значит «злоупотребляете процессом»?

Карпов: Ответчики, Браудер и Файерстоун, спустя пять месяцев после начала процесса подали ходатайство о прекращении рассмотрения моего иска, приводя аргументы о том, что я «номинальный истец», что мой иск необходимо рассматривать в России, что меня финансирует Кремль и все прочее. Но самое главное, что у меня «нет репутации и значительной связи с Англией».

Соколова: По-видимому, это и есть «судебный туризм» — подавать иск в Англии, не будучи гражданином страны, не имея в ней репутации, а лишь используя ее судебную систему?

Карпов: Совершенно верно. Но в моем случае обращение в английский суд было продиктовано здравой логикой. Ответчики — граждане Великобритании, их компании зарегистрированы именно в этой стране. К тому же они всегда выражали глубокое недоверие российскому правосудию, и в начале процесса даже приветствовали мое обращение именно в английский суд.

Соколова: И тем не менее суд удовлетворил ходатайство ваших оппонентов, признав, что вы злоупотребили правосудием?

Карпов: После оглашения решения суда некоторые СМИ выдернули из контекста фразу о том, что я «злоупотребил правом», хотя в решении четко прописано, что «…и/или (рассматривать такого рода дела . — Прим. ред .) под соответствующей юрисдикцией».

Соколова: То есть фактически судья Саймон рекомендовал рассматривать ваше дело в России?

Карпов: Именно так.

Соколова: Вместе с ходатайством ответчиков вы подали встречное — об исключении и прекращении рассмотрения ряда неподтвержденных обвинений в ваш адрес. Речь идет об обвинениях, опубликованных на ресурсе Russian Untouchables , видеоматериалах

Карпов: Да, два текста, четыре видеоролика, плюс достаточно активная кампания в прессе, в том числе интервью Браудера телеканалу ВВС 12 сентября 2011 года и статья в Foreign Policy в марте 2012 года. В ходе судебного процесса ответчики взяли всю ответственность за подготовку данной пиар-кампании на себя, за все обвинения в мой адрес, где речь идет об убийстве и пытках Магнитского. После этого, спустя несколько месяцев, они вдруг решили заявить о том, что никогда не обвиняли меня в его убийстве. Такая интересная тактика.

Соколова: Суд признал, что ответчики выдвинули прямые обвинения в ваш адрес?

Карпов: Суд по существу дело не рассматривал. Но суд удовлетворил мое ходатайство и прямо указал, что ответчиками не представлено доказательств, свидетельствующих о моем участии в пытках и убийствах, а также в сокрытии преступлений.

Соколова: То есть, говоря простыми словами, лондонский Королевский суд принял соломоново решение в духе «и нашим и вашим». Вы можете считать себя выигравшим, поскольку суд решил, что ответчики не смогли доказать тяжкие обвинения в ваш адрес, а ваши оппоненты приветствуют решение судьи, так как он постановил, что вы «злоупотребили» английским правосудием и должны судиться в своей юрисдикции.

Карпов: По сути так.

Соколова: А кто платит судебные издержки? Платит обычно проигравший.

Карпов: Давайте начнем с того, что нет решения суда о том, кто выиграл. Изначально суд принял мой иск к рассмотрению, а потом на основании ходатайства ответчиков было принято решение об удовлетворении их ходатайства, но при этом удовлетворено и мое. Так как рассмотрения по существу не было, говорить о том, кто прав, кто виноват, кто выиграл, кто проиграл, бессмысленно. Каждая сторона считает себя победителем. Я абсолютно уверен и считаю себя победителем в данной ситуации, потому что получил то, за чем обратился: суд ясно сказал, что нет доказательств моего участия в тяжких преступлениях — пытках и убийстве. Что касается издержек, в настоящее время судом рассматривается данный вопрос.

Соколова: А будет финальное рассмотрение?

Карпов: Решение суда уже есть и изменению не подлежит. В настоящее время суд рассматривает вопрос, кто кому и сколько должен.

Соколова: Когда это произойдет?

Карпов: В ближайшее время. Мои оппоненты должны представить свои расчеты и требования. Они настаивают, чтобы я оплатил 100 процентов их расходов, так как иск не был рассмотрен.

Соколова: В их требованиях есть логика.

Карпов: Не совсем, ведь это они отказались со мной судиться. Большую часть издержек заплачу я, но, полагаю, отнюдь не всю. Сейчас этим занимаются адвокаты.

Соколова: Павел, давайте вернемся к истории вопроса. Вы подробно излагаете в исковом заявлении, какое отношение вы имели к делу Магнитского, в чем вас обвинил Билл Браудер и почему вы обратились именно в английский суд с иском о защите чести. Но было бы интересно услышать все подробности лично от вас. Тем более что у меня есть редкая возможность задавать вопросы старшему следователю по особо важным делам.

Карпов: Бывшему следователю, Ксения. Самое интересное, что Магнитского я видел в своей жизни только один раз. Он приходил на допрос в рамках расследования одного из уголовных дел, которое находилось в моем производстве.

Соколова: Он уже был арестован?

Карпов: Нет-нет, он был вызван для допроса в качестве свидетеля. Он имел отношение к сопровождению одной из компаний, которая была подконтрольна Hermitage Capital Management Браудера. Магнитский был вызван в качестве свидетеля. На допрос пришел с адвокатом. Далее был составлен протокол допроса, а потом он ушел вместе с адвокатом. И больше я его никогда не видел. Это было дело не в отношении Магнитского, как ошибочно писали потом СМИ. Это было дело в отношении компании ООО «Камея». В ходе расследования было предъявление обвинения Ивану Черкасову — генеральному директору данного общества. В СМИ существует огромная путаница фактов.




И я понимаю, что разобраться и понять все сложности процесса, который тогда велся, достаточно тяжело. Могу уверенно сказать одно: я не расследовал дело в отношении Сергея Магнитского. На тот момент я работал в Главном следственном управлении при ГУВД по г. Москве и Магнитского после того раза никогда не видел. Помимо большого объема проведенных мной следственных действий была осуществлена командировка в Республику Калмыкию, с целью изучения трех уголовных дел, возбужденных еще в 2004 году в отношении ряда компаний Hermitage Capital Management, так как решался вопрос, нужны они здесь, в Москве, имеют они отношение к моему делу либо не имеют. Никаких решений по этим делам я не принимал. Кстати, одно из этих дел было возбужденно в отношении Браудера, а в дальнейшем прекращено.

Соколова: Насколько я помню, там речь шла об остроумном налоговом мошенничестве. В Калмыкии были самые низкие налоги на прибыль, которые снижались еще больше, если в компании работал определенный процент инвалидов. О судьбе этих инвалидов потом даже сняли фильм. Так «Камея» имела отношение к Браудеру?

Карпов: Да. «Камея» была одной из технических компаний, которой скупались акции «Газпрома», потом продавались и так далее. Существовало большое количество компаний, которые управлялись юристами и бухгалтерами, непосредственно работающими на компанию Firestone Duncan. «Камея» была технической компанией для излечения прибыли, для работы на рынке ценных бумаг.

Соколова: Вы помните тот визит Сергея Магнитского?

Карпов: Знаете, за эти годы было столько опубликовано фотографий, столько написано, что сейчас мне уже трудно различить, что я помню и видел сам, а что потом видел-читал. Помню, что он приходил вместе с адвокатом Дмитрием Харитоновым, который потом также в ходе интервью на «Эхе Москвы» ответил на ряд вопросов журналистов относительно моего участия. Харитонов прямо сказал, что я не имел отношения к делу Магнитского, не принимал никакого участия в аресте и удержании в тюрьме.

Примерно в ноябре 2008 года Следственным комитетом МВД России Сергею Магнитскому было предъявлено обвинение, и он был арестован. В этот момент я работал в ГСУ при ГУВД по г. Москве, то есть в нижестоящем подразделении. В состав следственной группы я не входил и никаких поручений не давал.

Соколова: Тем не менее ваши оппоненты утверждают, что вы один из участников разветвленной ОПГ, куда входили сотрудники разных госструктур — не только федеральных.

Карпов: Признаю, у них получилась довольно складная история, в которую все поверили. Только к действительности эта история отношения не имеет. По крайней мере в той части, где речь идет обо мне.

Соколова: Были ли вы вовлечены в дальнейшее преследование Браудера и Магнитского?

Карпов: Нет. «Калмыцкие» дела в производство я не получал, никаких указаний по ним не давал, в состав следственных групп по этим делам также не входил. Хотя, собственно, для придания веса моей фигуре создатели роликов о «неприкасаемых» уверяли, что я уже тогда реализовывал некие преступные схемы.

Соколова: В качестве вашего подельника в роликах фигурировал некий подполковник Кузнецов. Он был с вами в той командировке в Калмыкию?

Карпов: Нет, Кузнецова в командировке со мной не было. Могу сразу сказать, что в отношении «Камеи» дело было возбуждено, когда я находился в отпуске, то есть никакого решения о возбуждении дела я также не принимал, хотя это мне тоже клеят. Обыски, в ходе которых были изъяты документы, также проведены без моего участия.

Соколова: Обыски в компаниях Firestone Duncan и Hermitage Capital?

Карпов: Да. Когда я вышел из отпуска, руководство передало мне это дело с текстом: «Примите в производство, проведите расследование». Соответственно, так я получил это дело, кучу коробок с документами, серверы и так далее, изъятые у компании Firestone Duncan и Hermitage Capital.

Соколова: Это очень важная часть обвинений. Вы якобы, когда эти документы у вас находились, с помощью подельников внесли в уставные документы изменения, фактически переписав их на подставных лиц. Таким образом, по версии Браудера, вы были одним из главных участников мошеннической схемы по уводу из бюджета громадных сумм, раскрытой Магнитским, именно вам была выгодна его смерть, именно вы являетесь ее непосредственным виновником.

Карпов: Да, именно эти обвинения содержатся в известных роликах. Эти документы — около 30 коробок — действительно хранились у меня до момента принятия по ним определенного процессуального решения. В дальнейшем часть документов была осмотрена и выделена в отдельные материалы, которые направлены для проведения проверок и рассмотрения вопроса о возбуждении уголовных дел. Это были юридические документы трех компаний и их печати. Ответчики утверждают, что имела место мошенническая перерегистрация. Но в таком случае зачем нужны были оригиналы документов?! Если мы такие всесильные, могли бы обойтись и без них. Кстати, Браудер и компания до сих пор не ответили на вопрос: как именно была проведена перерегистрация и какие именно документы были использованы?

Соколова: Меня тоже заинтересовал этот вопрос. Как это технически возможно?

Карпов: Они так и не объяснили, как именно и кем была проведена перерегистрация. То есть этот вопрос у них повис. Естественно, потом они проверили все эти документы, всю налоговую, все суды и сами установили, что печати, которые были использованы при мошеннических хищениях данных компаний, были поддельные. То есть не те, которые находились у меня. Копии всех изъятых документов хранились у них в электронном виде. А в дальнейшем они даже сами изготовили новые печати для подготовки документов в налоговые органы.

Соколова: Вы хотите сказать, что сотрудники Firestone Duncan и Hermitage Capital проверили документы, которые были у них изъяты, находились у вас, а потом были возвращены, и обнаружили, что мошенническая перерегистрация имела место, но были использованы фальшивые печати, а не настоящие, которые находились у вас?

Карпов: Изъятые документы никому не выдавались, а изъятые печати находились у меня. Сотрудники указанных компаний в судах или налоговых инспекциях нашли какие-то документы с печатями и выяснили, что это не оригиналы. Правда, они об этом забывают сказать.

Соколова: Так кто же провел эту загадочную перерегистрацию?

Карпов: Это должно установить следствие, насколько я понимаю.

Соколова: То есть это до сих пор не установлено?

Карпов: Насколько я знаю, нет. Я не осведомлен о ходе расследования. Ответчики так и не смогли конкретно сообщить, кто и когда произвел перерегистрацию компаний. Документы и печати как у меня были, в соответствии с описью и всеми необходимыми протоколами, так и были мной направлены в соответствующие подразделения для проведения дальнейших проверок.

Соколова: Как развивались события после дела «Камеи»?

Карпов: После нашего возвращения из Республики Калмыкии было большое совещание у руководства Следственного комитета МВД России, на котором было принято решение объединить несколько дел в единое производство на базе данного подразделения. Я был докладчиком и сообщил о результатах командировки. Также было рассмотрено несколько заявлений Браудера, направленных во всевозможные инстанции, относительно изъятых документов. Я дал соответствующие пояснения и по этому вопросу. Через некоторое время дело «Камеи» у меня забрали, и больше никакого отношения я к нему не имел.

Соколова: Когда вы «проснулись знаменитым»? Как вы узнали, что стали одним из главных russian untouchables и вашу фамилию и должность знает весь мир?




Карпов: Проcто одним прекрасным утром покупаешь газету и видишь там «хорошие» новости. Оказывается, ты убийца, мошенник и т. д. Чем дальше, тем обвинений было больше, они увеличивались как снежный ком. Велась мощная информационная кампания. Впоследствии я узнал, что существует даже так называемый The Hermitage Effect.

Соколова: Что это?

Карпов: Международная группа ученых лет 15 назад начала изучать влияние СМИ на корпоративное управление. Россия была наиболее интересным полигоном для их исследований, а Браудер — одним из авторов наиболее успешных публичных кампаний, целью и результатом которых был, например, рост рыночной стоимости акций. Также инструментом давления на рынок Браудера были судебные иски. Я помню, например, его цитату: «Когда иск подается, о нем пишут в 50 раз больше, чем когда суд его отклоняет». Браудер умело играл на информационном поле.

Соколова: Получается, вы буквально воспользовались стратегией Браудера?

Карпов: Нет, моя цель была получить определенное судебное решение, и я его получил.

Соколова: Вы встретились с Браудером в суде?

Карпов: Нет, к сожалению. Я вообще никогда его не видел.

Соколова: Вы не присутствовали на суде в Лондоне?

Карпов: Нет. Я не ездил, потому что в моем личном участии не было необходимости. Собственно говоря, у меня не было визы. Адвокаты сказали мне: когда будет необходимость твоего присутствия, тогда приедешь. Хотя Браудер и Файерстоун присутствовали на всех заседаниях, на которых можно было присутствовать.

Соколова: Если я не ошибаюсь, уже во время процесса вы являлись официальным фигурантом «списка Магнитского»?

Карпов: Да, и являюсь. Четвертый номер.

Соколова: Означает ли это, что вам был закрыт въезд в том числе и в Великобританию?

Карпов: Было официальное заявление МИД Великобритании о том, что никаких санкций в отношении российских граждан, попавших в данный список, не принято, и заявления о получении въездной визы будут рассмотрены в общем порядке.

Соколова: Вы пробовали получить английскую визу?

Карпов: Не пробовал, но предполагаю, что санкции все-таки введены. Несколько месяцев назад банк, в котором открыт расчетный счет моих юристов, отказался принимать от меня платежи.

Соколова: А как же вы будете платить издержки?

Карпов: Сам не знаю…




Соколова: Вернемся к вашей истории. Вы посмотрели ролик о себе…

Карпов: Началось все задолго до ролика. Браудер писал о незаконном преследовании юристов своей компании. Потом, после ареста Магнитского, он начал писать о том, что незаконно арестован человек, который раскрыл мошенническую схему. Хотя, если обратиться к письменным заявлениям, сделанным Магнитским (они есть на сайте), видно, что человек юридически и крайне аккуратно доносил свои мысли до адресата.

Соколова: Вы имеете в виду ваше участие?

Карпов: Да. Я говорю сейчас исключительно про себя. Магнитский делал предположение о том, что документы, которые находились у меня, возможно, могли быть использованы. Это — единственная весомая фраза, которую можно использовать, если пытаться меня в чем-то обвинять. Те, кто говорят, что Магнитский сделал заявление и ясно написал, что те самые лица, которых он разоблачил, его преследуют в уголовном плане, лгут. Это все домыслы.

Соколова: Жалоб на содержание и неоказание медицинской помощи Магнитский, по-вашему, тоже не писал?

Карпов: В ходе процесса мне пришлось изучать и читать его заявления. Действительно, он жаловался на условия содержания. Но я скажу так: следователь расследует уголовное дело и ни в коем разе не может обеспечить какие-либо условия нахождения человека в изоляторе и следить за его здоровьем. Все-таки это обязанность тюремных врачей — следить за состоянием находящихся у них лиц.

Соколова: Но у вас есть собственное мнение относительно того, что действительно произошло с Магнитским?

Карпов: Можно делать выводы, только ознакомившись со всеми документами, доступа к которым у меня нет. Уголовное дело по факту смерти Магнитского было прекращено. Я знаю, что дело в отношении врача и одного из руководителей медицинской части даже было доведено до суда. Суд вынес решение. Но нужно понимать, что смерть и убийство — это разные вещи. Если есть доказательства, подтверждающие факт убийства, то надо их представить, а не подавать мифическую историю как факт.

Я действительно искренне по-человечески сожалею о том, что произошло с Сергеем. Но я отрицаю, что я был причастен к его убийству и что вообще убийство имело место.

Соколова: Как вы приняли решение защищаться в английском суде?

Карпов: С определенного момента Браудер начал информационную кампанию против меня. Я узнал из прессы о себе много нового. Изначально заявления о том, что я — негодяй и злодей, носили предположительный характер, но в дальнейшем обрастали новыми подробностями и прямыми обвинениями. Потом появились ролики, а также несколько сайтов, на которых они их размещали. Рассылались пресс-релизы, давались интервью, снимались программы. Был даже поставлен спектакль по поводу смерти Магнитского. То есть проводилась такая полномасштабная пиар-кампания.

Соколова: Вы как-то реагировали на то, что видели и слышали о себе?

Карпов: Знаете, это как на охоте — можно было, конечно, начать стрелять сразу, после их первых заявлений, и подстрелить маленького зайца, но я принял решение подождать, потому что видел динамику, направление движения данной кампании. Видел, что снежный ком все увеличивался, и дождался того момента, когда против меня были выдвинуты прямые и ужасные обвинения. Я устал все это читать, объяснять друзьям, родственникам.




Седых волос мне это прибавило, всем же не объяснишь. Те, кто смотрел ролики и даже был их участником, те, кто знал, как было на самом деле и как все преподнесено создателями этих ужастиков, просто смеялись. Но я устал от того, что люди входят в раж и не могут остановиться, это просто перешло грань добра и зла.

Соколова: Я посмотрела ролики, и мне хотелось бы кое-что узнать у вас лично. Например, в первом шла речь о свадебной вечеринке, которую вы устроили для своих друзей в тюрьме. Это правда?

Карпов: Это одна из бредовых догадок Файерстоуна с Браудером. Надо отдать должное, готовясь к данной кампании, они хорошо поработали. Полазили по социальным сетям, просмотрели страницы друзей и не только.

Соколова: «Фейсбук»? «Вконтакте»?

Карпов: «Фейсбука» и «Вконтакте» у меня тогда не было, были «Одноклассники». «Фейсбук» был у кого-то из моих друзей, оттуда они взяли часть фотографий. Но они добывали информацию не только из открытых источников. Когда я был следователем, мне было очень тяжело официально получить информацию о перемещении того или иного лица через границу РФ. А когда я в ролике вижу все мои перемещения по миру за огромный период времени, которые соответствовали действительности, у меня возникает вопрос: откуда они взяли информацию и каким путем? Естественно, они говорят, «нам ее сообщали добрые люди». Если бы у нас было продолжение процесса в Лондоне, непременно был бы задан вопрос: кто и как предоставил им эту информацию? Конечно, это неудобный вопрос, а Браудер очень не любит отвечать на неудобные вопросы.

Часть информации они или для них просто похитили. Например, документы из одного паспортного стола были получены по поддельному запросу.

Соколова: В ролике были и номера ваших автомобилей?

Карпов: Не всех. Некоторые номера автомобилей были немного изменены. А упомянутого как главная улика Porsche Cayenne у меня вообще никогда не было! Тут добрые люди их подвели. Что касается вечеринки, действительно, женились мои друзья, очень креативные ребята. Есть такая традиция — выкуп невесты. Виктор решил пойти по пути выкупа жениха. Естественно, с учетом его профессии — он юрист — не нашлось ничего более остроумного, как выкупать жениха из отделения милиции. За неделю до этого я был приглашен в качестве свидетеля к ним на свадьбу, и всем было объявлено: сбор рядом с таким-то ОВД. Когда мы в это отделение милиции вошли, жених сидел в обезьяннике, за решеткой. Невеста с подружками пытались разыграть сценку, как будто они его оттуда выкупают…

Соколова: То есть вам все же пришлось договориться с работниками этого отделения милиции?

Карпов: Я приехал как гость. Я не договаривался с ОВД и не просил их устроить это мероприятие. Этим занимался жених, можно спросить его. Они просто взяли картинку и придумали про меня очередную ахинею. Вот честно, если бы я проводил аналогичную кампанию, она была бы более чистой и более интересной!

Соколова: А что с упомянутой в роликах недвижимостью?

Карпов: Там тоже факты не сходятся. В ролике указана квартира на Мичуринском. По версии Браудера, она была мной приобретена в 2008 году после хищение денег из бюджета, хотя в соответствии с документами она приобретена в конце 2004 — начале 2005 года и совершенно не за озвученную им сумму.

Соколова: Ваши оппоненты намекают, что вы уже давно реализовывали преступные схемы.

Карпов: Когда нет конкретных фактов, самое простое — сказать, что «да он и раньше совершал преступления».

Соколова: Квартира была оформлена на вас или на вашу маму?

Карпов: На маму.

Соколова: Ваши оппоненты утверждают, что ваша мать — пенсионерка. Вы говорите, что мама занимается или занималась бизнесом.

Карпов: Когда говорят «мать-пенсионерка», сразу возникает образ 90-летней старушки…Моей маме всего 63 года. Она занималась и сейчас занимается бизнесом.

Соколова: Каким?

Карпов: Я не хотел бы об этом говорить, по понятным причинам. Также она является активным членом правления в поселке, провела к нему газ, электричество и т. д. Это опять-таки к вопросу об «элитных» землях в Наро-Фоминском районе. На момент покупки земельных участков, о которых также идет речь в ролике, там даже коммуникаций не было. А вообще я далеко не нищий сирота, я из приличной и благополучной семьи. Часть имущества — квартиры, дачи, — как и многие, мы получили в наследство. Любой нормальный человек всегда идет в сторону того, чтобы улучшить свои социальные условия. Примерно в 2003 году была куплена маленькая квартира, впоследствии она была продана на растущем рынке, потом куплена следующая квартира — на Мичуринском и т. д. То есть всегда велась какая-то деятельность.




Соколова: Когда вы работали следователем, ваша зарплата действительно была 500 долларов?

Карпов: Размер моей зарплаты они тоже исказили. На тот момент я получал, конечно, не намного больше, чем 500 долларов, но все же порядка тысячи. С переходом в вышестоящую организацию зарплата росла, на момент моего ухода на пенсию я получал 72 тысячи рублей. В принципе, достаточно приличная зарплата. В общем, все сведения насчет меня были искажены и перевраны, как и расплывчатая фигура умирающего в застенках Магнитского в кадрах ролика. Тем не менее кампания набирала обороты. Подключились популярные блогеры, Алексей Навальный активно взялся за дело. Никому не было интересно разбираться, что правда, а что нет. У Браудера было определенное доверие, статус, ему поверили.

Соколова: И вы решили защищаться?

Карпов: Любой нормальный, цивилизованный человек, когда в отношении него совершают преступление, идет и пишет соответствующее заявление. Мною было подано заявление на имя генерального прокурора, в котором я подробно изложил факты распространения в отношении меня клеветы. Данное заявление потом было отправлено в Следственный комитет России и было приобщено к одному из уголовных дел, которое находилось у них в производстве.

Соколова: Какая была реакция?

Карпов: Мне пришел ответ: «Ваше заявление поступило и приобщено к уголовному делу».

Соколова: Вас это не устроило?

Карпов: Нет. Более того, по многим заявлениям, поступившим от Браудера и Файерстоуна, реально проводились проверки и были возбуждены уголовные дела. Мои заявления были проигнорированы, просто приобщены. Хотя закон этого не предусматривает. Предусмотрено три варианта решения по заявлению о совершении преступления: возбуждение, отказ и дополнительная проверка. Соответственно, я эти решения обжаловал, и в итоге просто понял, что незачем биться головой в нарисованные ворота. При этом я продолжал регулярно ездить на допросы.

Соколова: По вашим заявлениям?

Карпов: Нет. По моим заявлениям меня никто не допрашивал и не опрашивал. Наши правоохранительные органы проверяли факты, которые излагали в своих заявлениях Браудер с Файерстоуном. Раз в неделю мне делали чуть ли не флюорографию с рентгеном, вывернули по полной программе. Уж поверьте, что, если бы было хоть малейшее основание, я бы давно сидел. Мы все читаем прессу и знаем, как четко и быстро реагируют определенные ведомства на преступления, совершенные сотрудниками.

Соколова: Мы этого как раз не знаем. Мы думаем, что органы у нас не сдают своих. Поэтому мне удивительно слушать то, что вы рассказываете. Браудер и Файерстоун писали в Отдел собственной безопасности?

Карпов: Они писали везде, веерной рассылкой. Меня неоднократно вызывали в УСБ МВД России, и по всем этим роликам неоднократно проводились проверки. Потом был очень интересный момент. Вдруг из всех регионов нашей страны начали приходить сотни писем в УСБ: «Я увидел ролик, прошу провести проверку — как так, такому человеку не место в органах!»

Соколова: То есть простые рабочие и доярки заинтересовались вашим служебным соответствием?

Карпов: У нас такой порядок, что по электронной почте можно отправить откуда угодно тысячу писем, и обязанность органа, получившего сигнал, отреагировать и проверить информацию. Эта тактика была использована группой лиц, которые действовали в интересах Браудера. Я регулярно ездил на допросы в Следственный комитет России. Но никто не спрашивал меня относительно моих собственных заявлений! Я говорил: как же так, вы проводите проверки по их заявлениям, игнорируя мои! Я сказал, либо мы играем на поле, где стоят двое ворот, либо уже просто некрасиво получается. Потом компанию Браудера подхватил Совет по правам человека при Президенте Российской Федерации. Они издали проект заключения, где совершенно переврали все и вся. Браудеру это было очень на руку. Он сразу начал активно использовать данное заключение. Не знаю, как это готовилось, со свечкой не стоял, но заключение было полностью основано на материалах, которые распространял Браудер. Совет по правам человека имел достаточно широкие полномочия и мог запросить любую информацию и даже меня к себе пригласить.

Соколова: Они не пытались с вами связаться?

Карпов: Нет. И от докладчика в Европарламенте Андреаса Гросса, который повторил обвинения в мой адрес с трибуны, тоже никто не пытался связаться, хотя он заявляет о том, что российская сторона не предоставила ему возможность общения со мной.

Соколова: А что же ваше начальство? Никто так и не встал на вашу защиту? Столь серьезные обвинения в ваш адрес бросали тень на все ведомство.

Карпов: Когда началась эта информационная война, никто вообще не понимал, что делать. Потом начались проверки. Когда все проверили и перепроверили, было решено придерживаться обычной тактики, не вступать в пререкания. Госслужащий — это в любом случае мишень, объект для нападения, и всегда он будет неправ, даже если прав. Собака лает — караван идет. Мне сказали: к тебе претензий нет, все проверено, были проведены пресс-конференции по этим вопросам, а на посторонних не обращай внимания, работай.

Соколова: Но вас такая позиция вашего руководства не устроила?

Карпов: Не устроила. Потому что мне было тяжело общаться с близкими, видеть их реакцию — боль и переживания. Каждый день выходили какие-то заметки, новости, перепосты, комментарии… Поверьте, если это все всерьез читать, если всерьез относиться к словам «вор» и «убийца» в свой адрес, абсолютно бездоказательным, абсурдным, если понимать, что это читают и смотрят твои близкие люди, друзья, можно застрелиться, повеситься, утопиться! Это реально уже перешло за грань всего и вся.

Соколова: И что вы предприняли, чтобы это прекратить?




Карпов: Я пытался защищаться понятными мне методами. Я подал иск в отношении некоторых членов Совета по правам человека в Пресненский суд. Суд как-то очень витиевато ответил, что, мол, есть дело по факту смерти Магнитского, вот и разбирайтесь. Кстати, не знаю, по какой причине, но до настоящего момента окончательное заключение Совета по правам человека так и не сделано.

Соколова: А то был проект заключения?

Карпов: Да, он так и назывался — «проект». Его текст даже был написан с ошибками. Но это ладно. Окончательное заключение было никому не интересно. Браудер использовал проект, само слово «проект» через две-три публикации ушло, осталось «заключение Совета по правам человека, который установил…» Еще была программа по РЕН ТВ «Неделя с Марианной Максимовской», где было показано интервью Черкасова и были соответствующие комментарии. Ко мне опять никто не обратился. Видимо, это было не надо. Я подал соответствующее заявление в ОВД «Хамовники» и — бинго! — наконец возбудили дело о клевете, опросили меня. Но на этом практически все закончилось, потому что именно тогда были внесены изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации. Клевета перестала быть уголовно наказуемым деянием.

Соколова: То есть вам еще и поразительно везло.

Карпов: Везло как утопленнику, да. У меня на руках огромное количество решений, прекращенные дела, отказы в рассмотрении иска, нерассмотренные и непринятые заявления… И я понял, что, собственно, тут биться бесполезно. Кампания уже носит международный характер, направляются запросы, обращения в международные организации, в США, Европу, везде и всюду. И я принял решение, что необходимо подавать иск в Лондоне.

Соколова: На момент принятия решения вы уже уволились из органов?

Карпов: Нет. Когда я принял окончательное решение подавать иск в Лондон, я еще работал. Но на момент подачи исков я написал заявление об увольнении, потому что понимал, что так мне будет а) проще судиться, б) этот суд потребует определенной свободы в действиях и передвижениях. И я принял решение, что посвящу свое ближайшее время этому делу.

Соколова: Получается, вы приняли решение, меняющее в корне вашу жизнь, решение об увольнении, именно в связи с тем, что подали иск в лондонский суд?

Карпов: Отчасти да. Тем более что у меня уже подошел определенный возраст, и был определенный стаж. Ответчики заявляют, что меня уволили, но это абсолютно не так. Я сам написал заявление, и мне предоставили право на получение льготной пенсии. То есть я сейчас официально пенсионер МВД.

Соколова: Вы сами приняли решение обратиться в Высокий суд Лондона? Возможно, вам кто-то посоветовал это сделать?

Карпов: Это мое решение. Я ясно и четко понимал, что 100 процентов информации, которая распространяется в отношении меня, являются клеветой. Если бы у меня была хоть капля сомнений, я бы не подал иск в Англии. Я здравый человек и отдавал себе отчет в том, что такое английский суд. Вы спрашивали меня о «судебном туризме». Такое понятие действительно существует. Например, из-за особенностей американского законодательства американцу проще выиграть у соотечественника иск о клевете именно в Англии. Подобным образом Березовский засудил когда-то в Лондоне ВГТРК. Но мой случай совершенно иной. Мои ответчики — Уильям Браудер и Джемисон Файерстоун являются подданными Великобритании, компании Hermitage Capital Management Limited и Management UK Limited являются английскими, их офисы расположены там. Куда же мне еще подавать иск?! Не в Папуа — Новую Гвинею же! Тем более мои ответчики постоянно заявляли, что не верят продажным российским судам.

Соколова: Как вы выбирали адвокатов? Насколько я понимаю, въехать в Соединенное Королевство вы не могли.

Карпов: Да, въехать не мог. Или мог, но не ездил. Выбирать было сложно. Сначала я выяснял, как там вообще все устроено. Потом направлял письма в различные адвокатские бюро. Некоторые отказывали: иногда причиной были конфликты интересов, кто-то просто не хотел с этим делом связываться. Я провел достаточно обширную работу по поиску юридического бюро, которое будет меня защищать. Остановился на Olswang.

Соколова: Говорят, одном из самых дорогостоящих в Великобритании.

Карпов: По поводу места в рейтинге стоимости — не знаю. Я долгое время вел с ними активную переписку. Необходимо было их сначала убедить в правоте моих слов. Доказать, что все, что у меня есть, не украдено, не наворовано, что я никого не убивал. Ознакомившись с большим количеством материалов, мои будущие юристы составили для себя некое мнение, и мы пошли дальше.

Соколова: Как вы общались с вашими адвокатами? Они приезжали сюда или вы встречались в третьих странах?

Карпов: В третьих странах, иногда в Москве.

Соколова: С кем вы общались конкретно?

Карпов: С юристами Olswang. С госпожой Джеральдин Праудлер, Анной Кадик и многими другими.

Соколова: Как происходило общение?

Карпов: Английские юристы невероятно подробно и внимательно проверяли каждую, мельчайшую деталь моих показаний. Это был даже не допрос, а скорее… в общем, это было круче, чем допрос. И это повторялось неоднократно, причем вопросы задавались порой одни и те же, перепроверялась информация по несколько раз, с невероятной дотошностью. Особенность данного процесса заключается в том, что именно ответчики должны были доказать правоту своих слов, предоставить доказательства обвинений в мой адрес. При этом на протяжении всего процесса я чувствовал себя не истцом, а именно ответчиком. Именно я доказывал, что говорю правду.

Соколова: Доказывали своим адвокатам?

Карпов: Да.

Соколова: Имея многолетний опыт следственной работы в России и опыт участия в судебном процессе в Англии, какие главные отличия вы видите между английскими юристами и их российскими коллегами?

Карпов: В корне отличаются сам образ мышления, менталитет. Абсолютно разные взгляды на одни и те же вещи. Например, если для меня было понятно, что квартира, купленная в 2005 году, никак не может быть приобретена на похищенные в 2008 году деньги, то там пришлось подробно показывать происхождение и этого имущества. В итоге мы ушли аж в 2002-2003 год. Это очень детальный подход, очень высокий профессионализм, взвешенность и выверенность слов, кропотливый анализ документов. Например, моими юристами был сделан анализ всех заявлений и заключений различных правозащитных организаций, а их было несколько десятков. Они провели анализ этих заявлений и пришли к выводу, что либо они повторяют друг друга, либо являются отсылочными к заявлениям ответчиков. Для меня, конечно, было трудно играть на чужой площадке.




Были «трудности перевода»: одна и та же фраза, которую прогнали с языка на язык несколько раз, теряет смысл. Нелегко было синхронизировать особенности нюансов нашего и британского права. Если бы со мной работали наши юристы, все было бы намного проще: вот статья такая-то, закон такой-то, смотрите, читайте… А здесь приходилось объяснять, как у нас в принципе построен весь процесс расследований и так далее. При этом вся информация была очень хорошо усвоена, принята. Между нами было полное понимание, взаимодействие.

Соколова: Давайте обсудим один из самых любопытных моментов вашего лондонского процесса, который некоторые издания называют наиболее «одиозным» в этом процессе, а именно его финансовую сторону. То есть источники, из которых вы получили деньги для этого очень дорогостоящего суда. В качестве источника вы указали банковский кредит, так?

Карпов: Совершенно верно.

Соколова: Вы взяли большой кредит в банке под поручительство?

Карпов: Да.

Соколова: Кто выступил поручителем?

Карпов: Мой старый друг.

Соколова: Вы назвали его имя суду?

Карпов: Нет. Но я назвал его своим юристам. Я раскрыл всю информацию. СМИ передергивают, говоря о том, что я не раскрыл источники финансирования, не назвал имени поручителя. Закон предусматривает нераскрытие данной информации на определенном этапе. Моим юристам была дана вся информация, были предоставлены все документы, у них состоялось несколько многочасовых бесед с моим поручителем. Мне очень жаль, что СМИ смещают акцент данного процесса. У нас процесс не о том, откуда у Карпова деньги на адвокатов, мы все же пытались выяснить, что у нас ложь, клевета и кто прав, кто виноват.

Соколова: Именно из этих соображений давайте проясним историю о том, откуда у Карпова деньги.

Карпов: Давайте! Транснациональный банк дал мне кредит. Наступил момент, когда я понял, что процесс будет достаточно дорогостоящим и что у меня нет достаточных денежных средств для его оплаты, о чем я также неоднократно заявлял. Я, конечно, думал, что суд будет дорогостоящим, но не думал, что настолько.

Соколова: Вы можете назвать хотя бы порядок сумм?

Карпов: Я сейчас не хотел бы называть этот порядок.

Соколова: В открытом доступе есть информация о том, что только депозит, положенный вами на счет ответчиков, составил 100 000 фунтов.

Карпов: Да, это так. Этот процесс потребовал много денег. Я мог оперировать определенной суммой, рассчитывая на семейное имущество. И я, разумеется, не мог взять в банке, образно говоря, 10 миллионов фунтов, понимая, что не смогу их отдать. Что касается моей квартиры, ее рыночная стоимость увеличилась в разы с момента приобретения. Но я четко понимал и в настоящий момент уверен, что, если бы суд все-таки состоялся, я бы однозначно выиграл, абсолютно от и до, по всем пунктам обвинения! Как здравый человек, вошедший в процесс, я отдавал себе отчет, что у меня 100-процентно выигрышная ситуация, что нет ни одного доказательства, подтверждающего правоту слов ответчиков. И я поставил на кон достаточно большую сумму…

Соколова: Но сейчас вам, очевидно, придется ее заплатить. И что, будете продавать квартиру?

Карпов: Квартира уже выставлена на продажу.

Соколова: Серьезно?!

Карпов: Абсолютно. Можно подъехать, посмотреть — висят растяжки на доме, информация есть в ЦИАНе, в агентствах, которые ее продают. Идут регулярные просмотры…

Соколова: То есть вы потеряли семейную квартиру на этом деле?

Карпов: Фактически да. И еще дачу.

Соколова: А что говорит по этому поводу ваша мама?

Карпов: Мама, как человек мудрый и грамотный, говорит: «Ты взрослый, ты делаешь абсолютно правильные вещи. И любой человек на твоем месте так же делал». Квартиры не было, потом она появилась, сейчас ее опять нет. Я абсолютно не переживаю за свое будущее, мне есть где жить, руки-ноги есть, голова и все остальное. Поэтому в этой части я не переживаю.

Соколова: Хорошо. Давайте еще по поводу источников. Некоторые показания в вашем исковом заявлении, как справедливо замечает пресса, выглядят как улики против самого себя. Например, вы пишете, что во время службы в органах занимались дизайном квартир друзей и знакомых, какими-то винными закупками и так далее. Возникает вопрос: вы декларировали эти доходы? Вы имели право, будучи государственным чиновником, заниматься частным бизнесом? По российскому законодательству — нет.

Карпов: А бизнеса как такового не было. Если что-то было, то это делала исключительно моя мама.

Соколова: Но вы же сами писали, что получали доход, что вы с мамой получали 10 процентов гонорара от стоимости проектов.

Карпов: Это писала «Новая газета».

Соколова: Разве этого фрагмента нет в ваших показаниях?

Карпов: Он есть, но очень сильно передернут. Я с вами согласен, когда читаешь мои пощипанные показания в «Новой газете», становится смешно, мой рассказ выглядит криво и по-дурацки. Но в общем контексте моих показаний, которые составляют порядка 40 листов, логика соблюдена. Да, действительно, нами делались дизайн-проекты, выгодополучателем была мама, и это не носило характер постоянной деятельности.

Соколова: Разрешите процитировать ваши показания: «Хобби — дизайнер. Я очень увлекаюсь дизайном интерьеров». Это ваши слова?

Карпов: Да, конечно.

Соколова: «…И эту увлеченность я разделяю со своей матерью, которая также интересуется девелоперским делом. Я вместе со своей матерью за последние 10 лет отремонтировал целый ряд квартир и домов, в том числе на коммерческой основе. Я создавал планы интерьеров, выбирал мебель и так далее. Я считаю себя качественным дизайнером. Я также помогаю матери советами по проведению ремонтов. Мы занимались такой работой как с недвижимостью, которой владеем, так и для знакомых, но только по мере необходимости, когда возникала возможность и были средства. В тех случаях, когда мы работали на третью сторону, мы брали за свою работу гонорар в размере 10 процентов от стоимости работ на объекте, без стоимости материалов. И еще около 15 процентов от стоимости оборудования и приспособлений. Растущий рынок недвижимости в Москве помог нам получать хорошие доходы». И тут же